Такое уже бывало пару раз в их совместной жизни. Танюшка всегда переносила это очень тяжело. А кто бы обрадовался? Это же не приключение. Это страшная проза жизни, опасная и кровожадная.
Теперь вот – снова случилось.
– Милая, я тебя очень прошу, – мягко начал полковник, зажмурился и представил себе лицо своей любимой женщины, все в слезах. – Ты только не плачь, не плачь. Это…
И он снова запнулся. Он не знал, надолго это или нет! Он не знал, зачем прибыл в их город Кузя Козырь – преступник со стажем, который, по слухам, завязал и начал каяться перед иконами в храме. Не знал, зачем он тут и надолго ли. Что мог сказать жене?
– Терпи, любимая, терпи! – только и сумел он вымолвить.
– Сколько, Игореша?! – уже со слезами воскликнула Таня, значит, он не ошибся, она в панике. – Как долго придется терпеть?!
– Пока я жив, милая…
Он не шел домой, он крался. По-другому он не мог, ведь он…
Господи, он даже не понял – как это произошло с ним?! Как он мог взять – и так беззаветно влюбиться?! Не просто увлечься первой встречной красивой женщиной, а вполне осознанно и насмерть влюбиться.
Как же ему теперь быть?! Что делать?!
Влад остановился на лестничной площадке перед своей дверью, с тоской посмотрел на ровный металлический прямоугольник, стилизованный под карельскую березу. Дверь была дорогой до невозможности. Тесть покойный на том настоял, чтобы непременно именно такую им доставили, откуда-то из Белоруссии.
– Дом – это твоя крепость, зять, – поучал он его, хотя платить за дверь не стал, предоставив эту возможность все тому же зятю. – И запираться он должен на все замки. Чтобы враг не прошел, так сказать…
И ржал как ненормальный при этом. Видимо, считал шуткой упоминание о врагах. Считал, что враги в современном мире если и есть, то пустяшные. Не способные отстрелить башку старому засранцу. А ему взяли и отстрелили! И теще тоже вдобавок.
Влад вздохнул, опустил на резиновый коврик сумку и начал рыться в карманах брюк, пытаясь найти ключи. Не было их в штанах. Видимо, он их в сумку бросил, вместе с брелоком от служебной машины, когда к Соне пошел.
Соня, Сонечка, Софья…
Господи, имя-то какое прекрасное! Чистое, милое, так раньше графинь называли, княжнам еще доводилось носить это имя.
А она и была, как княжна, как графиня, как королева, милая Софочка! Тонкая, высокая, с изящными нежными пальчиками и милым курносым носиком, усыпанным веснушками. Белокожая, темноглазая, с гривой черных волос, заплетенных в старомодную косу.
Когда он увидел ее в первый раз, то…
Нет, не влюбился, конечно, взрослый он уже, не пацан, чтобы с первого взгляда влюбляться. Но вслед ей посмотрел, конечно. Очень ему понравилось, как она шла по коридору его собственной фирмы с бумагами. Строгая узкая юбочка до колен, белая блузка, застегнутая почти до подбородка, средний каблучок закрытых туфелек, скромный ремешок простеньких часиков на запястье, дешевые серебряные сережки в ушах и никакой, ну, почти никакой косметики.