— Садись в машину, Хелен!
— Зачем?
— Ты предпочитаешь заниматься этим на людях? — Его голос эхом отразился от цементобетонных опор, пока он оглядывал автостоянку. — Или наверху, в присутствии твоей… дочери?
У Хелен сдавило живот. Она кивнула, открывая дверцу своего глянцевого БМВ, затем решительно ее закрывая.
Когда Алекс уселся на пассажирское сиденье, она приготовилась к потоку нескрываемой ярости, обвинениям и требованиям. После сегодняшнего безумного дня Хелен была готова принять от него все что угодно. Но Алекс пока молчал.
Хелен сначала теребила кулон, затем края папок, которые по-прежнему сжимала в руках.
— Мы уже говорили об интервью, и я тебя специально предупредил, — наконец выдал он. — Зачем ты это сделала?
— Потому что так решила Пам, Алекс.
— Я не для этого тебя нанял!
— Но она именно этого хотела.
Она видела, как ходят его скулы, пока он пытался унять эмоции. В его глазах отражалось нечто непонятное и угрожающее.
— Итак, вместо того чтобы быть в курсе всего, я должен узнавать об интервью мамы из электронной почты?
— Это была ошибка…
— О, так мне намного легче!
— Как я могла тебе сообщить, если ты ни о чем мне не рассказал? — Она глубоко вздохнула. — Я присутствовала на интервью Пам. Я знаю, что твой отец контролировал все стороны жизни членов его семьи. Мне известно, что он регулярно… избивал Пам. Я знаю, что он бил ее до тех пор, пока ты не вырос и не смог давать ему сдачи. — Она помолчала, думая о душераздирающих воспоминаниях Памелы. — Ты никогда не уезжал из дома, потому что боялся, как бы он не начал избивать Челси…
— Хватит!
Но Хелен проигнорировала грозное предупреждение:
— Помнишь тот вечер в твоем офисе? Ты требовал, чтобы твой отец оставил твою мать в покое?
— Я сказал, хватит!
От его оглушительно-громкого рыканья она вздрогнула. Злоба захлестнула ее, словно отвратительная, несмываемая краска. Округлив глаза и напрягшись, Хелен пристально наблюдала, как на лице Алекса внезапно появился ужас.
— Хелен, я… — Он поднял руку, затем резко опустил, в его взгляде отразилось отвращение. — Я не собирался… Ты знаешь, что я тебя и пальцем бы не тронул!
Она вздохнула один раз, потом другой, дрожа всем телом:
— Я знаю…
— Челси он никогда не трогал, — выдавил Алекс, скривившись. — Она его обожала. И я покрывал этого ублюдка, потому что не хотел разрушать ее иллюзии.
«Как и я не хочу разрушать твои иллюзии».
Хелен захотелось расплакаться, но при виде его сурового, непроницаемого лица, на котором застыла гримаса отвращения, она не осмелилась.
— Челси знала, Алекс. За месяц до его смерти она стала этому свидетелем, — тихо произнесла Хелен, напрягшись всем телом.