Фиби приоткрыла рот для оправдания. Но где-то невдалеке заквакали лягушки, запели сверчки, и вода мягкой волной подкатила почти к самым их ногам. Она так и не произнесла ни слова, потому что все, что сказал Бретт, было правдой, неприятной, но правдой. Тяжесть на сердце и боль, которые она испытывала, передались Бретту, и гримаса исказила его лицо.
— Ты должна принять решение. Выбирай между ним и мною, — твердо сказал он.
Фиби удивленно посмотрела ему в лицо в надежде обнаружить намек на компромисс, но натолкнулась на маску неприступности.
— Но, Бретт, мне только семнадцать лет, — запротестовала она. — Я не могу вот так порвать все отношения с отцом. Я хочу стать художницей. И я не хочу принимать решение.
Бретт обхватил рукой свой подбородок и уставился в воду.
— Я все понимаю, Фиби. И я знаю, что не должен давить на тебя. Но, Господи, Фиби, я так хочу поехать с тобой в Чарлстон, пообедать там в каком-нибудь ресторане. Мне до смерти надоел этот страх.
Фиби, услышав полную безнадежность в его голосе, захотела поближе придвинуться к нему и почувствовать тепло его тела. Она инстинктивно протянула ему руку, а он взял и прижал ее к своей щеке.
— Я никогда и не думал, что это получится. Но я люблю тебя, Фиби. Я не прошу тебя выходить за меня замуж прямо сейчас, потому что мне нечего тебе предложить. Вначале я хотел бы добиться чего-нибудь в этой жизни, чтобы тебе никогда не было стыдно за меня.
Фиби погладила его волосы и обвила шею руками, позволяя Бретту положить себя на мягкую траву.
— Я не стыжусь тебя, — прошептала она, а затем вновь повторила слова, родившиеся в глубине ее сердца еще тогда, когда он мчал ее на мотоцикле к этому райскому месту. — Я люблю тебя, очень люблю!
Земля была сырой от росы, но они были без ума друг от друга и такие мелочи не замечали. Их поцелуи не были похожи на прежние, теперь это была смесь страсти, отчаяния и блаженства. Фиби перебирала пальцами волосы Бретта, все теснее прижимаясь к нему и все явственнее чувствуя силу его мужского начала.
— Бретт, Бретт, — стонала она, когда его обжигающий рот целовал ее грудь, опускаясь все ниже в разрез кофточки. Его дрожащие пальцы расстегнули трудно поддающиеся пуговицы и нежно оголили ее плечи. Наслаждаясь, он целовал округлые девичьи груди и напряженные розовые соски, искушая себя и доводя до исступления ее.
Пока он покусывал и ласкал все ее изнемогающее тело, она отчаянно пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки, так как ей безумно хотелось коснуться его обнаженного тела. Бретт осторожно водил языком вокруг ее набухающих сосков и прижимался рукой к сокровенному месту Фиби. В свои семнадцать лет она еще не испытывала таких головокружительных ощущений, но чувствовала, что Бретт может дать ей еще большее наслаждение.