Легкой походкой Фиби приближалась к дому Синтии Кроуз; золотые часики, обхватывающие ее тонкое запястье, показывали половину восьмого. Раньше ей не требовалось столько времени, чтобы дойти до этого дома. Фиби пробежалась расческой по волосам, вздохнула, но взяла себя в руки.
Лето еще не наступило, но трава была сочной и зеленой, а температура воздуха очень высокой. Дом Синтии, двухэтажное строение конца прошлого века, в последнее время ставшее заметно ветшать, совершенно не вязался с образом своего хозяина. Некоторые из деревянных перекладин портика потрескались, передняя дверь нуждалась в ремонте, а бледно-розовая краска, которой был покрашен дом, совсем выцвела. Фиби поморщилась: этот цвет необычайно шел Синтии и абсолютно противоречил облику ее сына.
Фиби уже собралась нажать на звонок, как дверь неожиданно открылась. Закрывая собой весь проем, на пороге стоял Бретт. Последние лучи заходящего солнца освещали его.
— Мне показалось, будто я слышу шум. Входи, — бесстрастно произнес он, пропуская ее впереди себя.
Солнечные лучи остались за дверью, и Фиби тотчас почувствовала себя неуютно. На Бретте была наглаженная сорочка в неброскую клетку и светлые брюки.
Она придирчиво оглядела свои потертые джинсы, теннисные туфли и слегка надула губы. Она лишь минуту находилась в этом доме и уже была разочарована. Чего ждать дальше?
— Прошу прощения за то, что опоздала. Я была, ну... — Фиби остановилась в раздумье. А нужно ли ему знать, что она провела последние несколько часов в мечтах и воспоминаниях о нем? — Время бежит впереди меня.
— А ты не изменилась, — задумчиво произнес Бретт, вкладывая двойной смысл в свои слова. Двенадцать лет назад она забыла о назначенном свидании и встретилась с ним спустя день. Сегодня она опоздала на полчаса или только на полчаса. Во всяком случае, это говорило о том, что ее отношение к нему осталось прежним. — Прошу. Ужин почти готов.
Бретт пошел по направлению к внутреннему дворику. Фиби медленно последовала за ним. В нем чувствовалась какая-то нервозность и отчужденность. Теперь Фиби не была для него единственной женщиной во всем мире. И в этом была ее вина.
Бретт проходил по дому своей матери, который напоминал ему гостиничный номер, лишенный уюта и тепла. Дом Синтии изобиловал украшениями, безделушками и вычурной мебелью. Его мать была без ума от цветных обоев, многоярусных оборочек и настольных салфеточек. Бретту была явно не по душе такая обстановка. Но где то место, в котором он чувствовал бы себя хорошо? Возможно, в Манхэттене, где толпы вечноспешащих людей и полно бандитов? Где нет никаких сплетен, где человек чувствует себя одиноким и отчужденным? Так думала Фиби, проходя через гостиную в столовую. Она невольно остановилась возле милого цветастого уголка для завтрака, смежного с кухней. Это было ее любимое место в большом доме Синтии. Желтые с белыми цветами обои прекрасно гармонировали с уютными темно-желтыми занавесками. Белая отделка мебели сочеталась с выкрашенным в тон эркером. Именно его полукруг придавал законченность и неповторимость интерьеру.