Бретт, несомненно, этим ужином хотел произвести впечатление на Фиби. Стол выглядел великолепно. В центре стояла ваза с только что срезанными бледно-желтыми нарциссами. Такое выразительное пятно было как раз необходимо этой комнате. Высокие бокалы на длинных ножках, тарелки цвета слоновой кости, матовые салатницы — все говорило о торжественности встречи. Вентилятор под потолком наполнял комнату прохладой. Но ладони Фиби все же были влажными от чрезмерного волнения. Зачем Бретт так основательно подготовил все это чудо, когда уже более десяти лет между ними ледяная пропасть?
— Я только положу мясо в гриль. Оно будет готово через несколько минут. — Бретт вошел в комнату, и в его глазах больше не было враждебной отчужденности. — На внутреннем дворике слишком жарко, поэтому давай поужинаем здесь.
Фиби закивала в ответ, пытаясь подавить в себе волнение, лишившее ее дара речи. Это было немного смешно, потому что когда-то он называл ее болтушкой. Она постаралась расслабиться и прервать затянувшуюся паузу.
— Могу я чем-нибудь помочь тебе? — спросила она, преодолевая неловкий момент.
— Нет. Ничего не надо, — ответил Бретт. и Фиби заметила нарочитую сдержанность в его голосе. Тот Бретт, которого она знала, был полон энергии и любил наслаждаться жизнью. Этот Бретт был почти бесстрастен. — Я уже сделал салат и открыл вино, — продолжал он. — Садись. Я скоро присоединюсь к тебе.
Бретт резко повернулся и исчез в кухне, чувствуя ту же неловкость, которую испытывала и Фиби. Он знал, что просить ее поужинать с ним было не лучшей идеей. Он вовсе не хотел смотреть на нее и вспоминать прошлое. Но он сделал все, что мог: купил вина, поджарил мясо, украсил стол. Он попробовал представить ту компанию, которая обычно окружает ее за обеденным столом. Она ведь не та женщина, которая видит смысл жизни только в процветании магазина.
— Тьфу! Проклятье! — выругался он, прищемив руку дверцей гриля.
Фиби и представить себе не могла, что сможет спокойно сидеть, пока Бретт хлопочет на кухне. Ее взгляд блуждал по гостиной. Вдруг она заметила фотографию, на которой Бретт был изображен вместе с Синтией. Конечно, она видела ее и раньше, но не имела возможности рассмотреть как следует.
Мать и сын стояли около двух башен — небоскребов Всемирного Торгового Центра на Манхэттене. День был ясный, и город хорошо просматривался на заднем плане. Бретт обнимал Синтию и улыбался. Глаза старой женщины светились любовью и счастьем, они смотрели на сына — высокого, красивого мужчину. Это была явно любительская фотография, и Фиби хотелось узнать, кто был ее автор.