— Может быть, я хочу вернуть былые времена, — нарушил он затянувшееся молчание полуответом-полувопросом. — Или, может быть, я хотел отдать тебе вещи моей матери. Или, может быть, я просто не могу справиться с собою.
Фиби внимательно взглянула на него: что происходит с ним? Неужели страстное желание может вспыхнуть в них обоих с прежней силой?
Он смотрел на нее. Ему безумно хотелось попробовать вкус ее губ, дотронуться до волос, прильнуть к нежной коже груди. Фиби закрыла глаза. Она тоже не в силах была справиться с охватившим ее томительным наваждением, ее сводило с ума то, что она читала в его глазах.
— Я с трудом верю в это. Ты производишь впечатление человека, контролирующего свои эмоции, — сказала Фиби, когда обрела способность говорить. Их разделяло расстояние меньше фута, и Бретт стал медленно приближаться к ней. Она уже почувствовала мужской, приятный запах, ощутила горячее дыхание на своей щеке.
— Почему мне так хочется поцеловать тебя? — спросил он хриплым голосом.
— Видимо, в память о былом. — Фиби проговорила это так мягко и так восхитительно пробежалась язычком вдоль верхней губы, что Бретт не выдержал и притянул ее к себе.
Их губы слились воедино, Фиби закрыла глаза, чтобы в полной мере насладиться нежностью и сладостью его поцелуя. Она целовалась с другими мужчинами после его отъезда, но ощущения, которые заставлял ее испытывать он, были неповторимы. Ее тело освобождалось, становилось легким, невесомым. Оно воспаряло вместе с ее душой. Она приоткрыла свои губы, чтобы прошептать слова благодарности, но Бретт захватил эти нежные открытые губы своим ртом и раздвинул их мягкую плоть своим языком.
Как много времени безвозвратно прошло с тех пор, когда он впервые узнал вкус ее губ, запах волос и шепот ее страсти. Он почти забыл, как неповторима она была в своей искренности, какие восхитительные стоны вырывались из ее груди. Даже не имея сексуального опыта, Фиби инстинктивно чувствовала, как нужно отвечать на его ласки. И сейчас ее руки обвивали крепкую шею, ласкали могучие, широкие плечи, доводя все его тело до сладкой истомы. Ее пальцы перебирали его волосы, заставляя Бретта стонать.
Ее нежные груди плотно прижимались к его груди и передавали свою волнующую чувственность всему телу Бретта. Она приняла его настойчивый язык, расслабляясь под натиском силы и мощи. Этот затяжной упоительный поцелуй был верхом эротического искусства.
Его руки скользили по ее спине, как бы убеждаясь, что это и есть та самая Фиби, которую он любил своим мальчишеским сердцем. И которая жестоко предала его... В голове Бретта смешалось прошлое и настоящее.