Грянул выстрел, охотники зашевелились, крыша приподнялась, и она услышала, как кто-то шлепает по воде. Через несколько минут на грязные доски упало окровавленное тело селезня, мокрое и еще теплое. Она узнала своего сына, но не шелохнулась и, словно удивляясь, продолжала неподвижно и задумчиво сидеть на прежнем месте. Тонкая перепонка на ее веках, опускаясь, прикрывала глаза — она смотрела в одну точку. Потом затаилась и больше не двигалась.
Наконец охотники собрались уходить. Они отвязали подсадных уток, сложили их в один мешок вместе с убитыми птицами, убрали вещи и ружья. Она увидела, как их огромные сапоги удаляются по ступенькам железной лесенки, и услышала, как захлопнулась крышка. Они забыли про нее.
В засаде воцарился полумрак. Голоса охотников смолкли за каналом, но запах табачного дыма и пороха, которым был пропитан нагретый воздух, по-прежнему напоминал ей о их присутствии.
Тогда она устремилась по мокрым доскам вдоль изогнутой стенки, жадно вглядываясь в свет, который просачивался сквозь щели наверху. Но через несколько минут испуганно вернулась на прежнее место. Кто-то шел сюда.
Это возвращался один из охотников, чтобы забрать ее. Он открыл крышку, спустился по лесенке и с помощью прута подтянул ее к себе.
Схватив утку, он перевернул ее на спину и задумчиво посмотрел на нее. Лишившись опоры, она стала перебирать красными лапами.
Потом охотник стал подниматься по ступенькам, не выпуская ее из рук. Чтобы повесить замок на крышку, он зажал утку между колен. Раненое крыло заныло, и она крякнула.
При виде озаренной утренним солнцем равнины ее вновь потянуло на волю, и она попыталась освободиться, хотя чувствовала себя как в тисках. Но охотник уже запер крышку. Он взял утку и опустил ее на воду. Она всматривалась в нее, низко опустив голову, словно пила глазами. Увидела тростник, желтеющий на противоположном краю болота, услыхала шум реки и приметила полоску ила, где накануне вечером приземлилась вместе с детьми. И с новой силой в ней вспыхнула жажда свободы. Однако внешне она оставалась спокойной; приняла смиренный вид, хотя все ее внимание было сосредоточено на руке, которая ее держала. Она чувствовала на себе цепкие пальцы и безошибочно угадывала, когда они слегка ослабевают и когда сжимают ее еще крепче.
Охотник добрался до канала и недовольно посмотрел на стволы двух верб, перекинутых над водой с одного берега на другой. Перебросив через плечо ружье, он взобрался и уселся верхом на оба ствола, которые прогнулись под его тяжестью. Потом медленно и осторожно начал по ним продвигаться. Мутная и бурная вода заливала снизу его сапоги.