— Ба, ты сказала «любила». Разве больше не любишь?
Повисло неловкое молчание, затем миссис Фар-лей медленно произнесла:
— Думаю, мне лучше не рассказывать о ней больше. Однажды ты повстречаешься с матерью, и будет гораздо честнее, если ты станешь сама судить о ней, Аликс. Однако кое-что я все-таки могу тебе открыть — я никогда не могла понять ее.
Еще одно сенсационное заявление. Раньше она думала, что бабушка понимает абсолютно все.
— А дедушка? — встрепенулась Аликс. — Он понимал?
— Ну… он умер до того, как она стала взрослой. Но вероятно, ему она никода не казалась… чужой. Мне все время думалось, будто она вовсе и не наш ребенок. Нина не была похожа на дочь заурядных англичан из скромной деревушки.
— Но ведь дедушка не был стопроцентным англичанином?
— Нет, хотя таким всегда казался. Его мать была уроженкой маленькой балканской страны. Я ни разу ее не видела, но твой дед всегда смеялся, рассказывая, что в родной деревне его мать считали ведьмой. Вероятно, Нина пошла в нее. Мне не хотелось бы так думать, но возможно, это правда.
— А что в ней такого необычного? — не удержалась Аликс.
— Частично ее неувядающая красота, над которой, казалось, время не властно.
— А частично… — наседала внучка.
Бабушка ответила не сразу. Но ее слова Аликс запомнила на всю жизнь.
— Думаю, я никогда не встречала человека, в котором так отчетливо проявилась борьба добра со злом.
Аликс обхватила руками колени и притихла. Из кухни доносился шум воды и звон тарелок — Бетти мыла посуду. Над ухом девочки гудел шмель. Послышалось рычание мотора. Звук нарастал, усиливался и исчез, как только автомобиль скрылся за поворотом. Аликс внимательно вслушивалась, ее взгляд сфокусировался на шмеле, а мысли были далеко.
Ее мама — известная певица.
Известная певица — ее мать.
Как ни крути — все равно бессмыслица. Но ей придется свыкнуться.
— Ба, у тебя есть ее фотография? — Аликс стряхнула с себя оцепенение.
— Нет, милая. Я выбросила все вещи, которые даже немножечко напоминают о ней. И хотя я не стану мешать, но не желаю вашей встречи.
— Да, конечно, как скажешь, — живо откликнулась внучка.
Идея встретиться с матерью даже не приходила ей в голову. Но возможно, именно в тот миг у девочки зародилось желание увидеть мать… коснуться ее… знать, что она рядом.
Естественно, ничего подобного не произошло. В пятнадцать лет жизнь состоит из каждодневной рутины. Аликс обнаружила, что после разговора с бабушкой ее жизнь никоим образом не изменилась. Только иногда, проснувшись неожиданно ночью, глядя на льющийся сквозь оконный проем бледный лунный свет, она пыталась представить лицо матери.