Аликс в недоумении уставилась на дирижера. Тот окинул девушку придирчивым взглядом и спросил:
— Что случилось, дитя мое?
— Ничего.
— Знаешь ли, в это трудно поверить. — Он говорил очень тихо и ласково. — Я не могу бросить тебя здесь в одиночестве, не узнав, в чем дело.
Девушке хотелось закричать, что это не его дело и она вполне способна сама о себе позаботиться. Но сам факт, что кто-то решил проявить к ней участие, что она кому-то не безразлична, заставил ее спокойно ответить:
— Вы… ничем не можете… помочь.
И вновь упала на диван и разрыдалась. Морлинг поспешно пересек комнату и склонился над девушкой:
— Скажи, кто-нибудь напугал или обидел тебя?
— Не-ет, — протянула Аликс, глотая слезы.
— Значит, ты расстроена из-за Нины?
Громкий всхлип ответил за нее.
— Что она натворила?
— Она ничего не сделала сама.
— Полагаю, ты должна мне объяснить.
— Не могу. Именно вам не могу.
— Почему не мне?
— Потому что… вы так ее любите, — всхлипывая, призналась девушка.
Морлинг немного помолчал
— А теперь послушай меня, — очень мягко начал он, — я действительно люблю Нину очень сильно. Я люблю ее больше жизни. Но я знаю все ее слабости. Поэтому, что бы ты мне ни рассказала, я ничему не удивлюсь. Итак, что произошло?
— Вы знаете ее очень хорошо и все равно любите? — вдруг спросила Аликс.
— Да.
— Должно быть, вы давно знакомы.
— О да.
— Как давно? — живо поинтересовалась девушка.
— Думаю, мы познакомились еще до твоего рождения, — с теплой улыбкой произнес дирижер.
— Не может быть.
— Почему же? Неужели ты такая старая? — с легкой усмешкой заметил мужчина.
— Нет, но… — Аликс умолкла, но взгляд карих глаз настойчиво требовал ответа. — Мне двадцать… скоро двадцать один. Вы знакомы с Ниной столько лет?
Морлинг сначала несколько озадачился прямотой вопроса, вскоре его губы медленно растянулись в улыбке. Но ответил он с вполне серьезным видом.
— Думаю, да. Возможно, даже больше.
— Тогда вы должны знать, что я дочь Нины, а не сестра.
Дирижер от неожиданности всплеснул руками и отступил назад. Он говорил, что ничего не может его поразить. Но сейчас он был крайне удивлен. Никогда еще Аликс не видела Морлинга таким бледным и испуганным.
— Ее дочь? — наконец спросил мужчина. — И ты только сейчас это узнала… и поэтому расстроена?
— О нет. Я знаю довольно давно, и мне нравится быть ее дочерью. Хотя иногда становится грустно, что Нина не хочет… не может признать меня во всеуслышание.
— Но тогда я все еще не понимаю, почему ты плачешь.
— Я не могу вам сказать. — И Аликс вновь закрыла лицо руками.
— Прости, дитя мое, но ты должна. — К Морлингу вновь вернулся его командный тон. — Если не расскажешь, я пошлю за Ниной и спрошу у нее.