— Я буду думать о тебе каждый день, мама. Буду писать тебе, и приезжать при любой возможности. Но и ты помни, что мой отец лучше множества других мужчин. Лучше большинства из всех, кого я знаю. Олимпиада встала.
— Я это знаю, — сказала она, подходя к сыну. — Можно обнять тебя?
Александр прижал ее к себе и ощутил на щеках тепло ее слез. Потом он повернулся и вышел, а царица снова села в кресло и долго неподвижно глядела в пустоту.
***
Клеопатра, только завидев брата, в слезах бросилась ему на шею.
— Эй! — воскликнул Александр. — Я не в ссылку отправляюсь, а всего лишь в Миезу: каких-то несколько часов езды, и ты сможешь навещать меня, когда захочешь, так сказал отец.
Клеопатра вытерла слезы и шмыгнула носом:
— Он говорит так, чтобы тебя подбодрить.
— Вовсе нет. И потом, со мной будут друзья. Я знаю, что кое-кто из них пробует за тобой ухаживать.
Клеопатра пожала плечами.
— Ты хочешь сказать, что никто тебе не нравится? — настаивал брат.
Девочка не ответила.
— Знаешь, какие ходят слухи? — продолжал Александр.
— Какие? — спросила она с неожиданным любопытством.
— Что тебе нравится Пердикка. Кое-кто еще говорит, что тебе нравится Евмен. Тебе случайно не оба нравятся?
— Я люблю только тебя. — И она снова бросилась ему на шею.
— Красивая ложь, — сказал Александр, — но я буду считать это правдой, потому что она мне нравится. Да и если бы ты кого-то полюбила, в этом все равно не было бы ничего дурного. Конечно, не стоит строить иллюзий: за кого тебя выдать, решит отец. Он выберет тебе мужа, когда придет время, и если ты будешь в кого-то влюблена, это только добавит страданий.
— Я знаю.
— Если бы решал я, я бы разрешил тебе выйти за кого хочешь, но отец не хочет упускать политической выгоды от твоего замужества, это я хорошо знаю. А любой пошел бы на что угодно, чтобы жениться на тебе. Ты такая красивая! Ну, обещай мне, что приедешь навестить.
— Обещаю.
— И что не будешь плакать, как только я выйду за дверь?
Клеопатра кивнула, хотя две слезинки скатились по щекам. Александр поцеловал ее напоследок и вышел.
Остаток вечера он провел с друзьями на прощальной пирушке и впервые в жизни напился пьяный. С непривычки и прочие напились так, что заблевали пол. Перитас, чтобы не отставать, сделал рядом лужу.
Когда пришлось добираться до своей спальни, Александр понял, что это задача не из легких. Но в какой-то момент в темноте появился кто-то с лампой, поддержал его и помог улечься, провел по лицу мокрой тряпкой, омыл губы гранатовым соком и ушел. Спустя недолгое время этот кто-то снова появился с дымящейся чашей, заставил его выпить отвар ромашки и укутал простынями.