Они препирались до тех пор, пока не подошли к бутику. Остановившись у витрины, Эбигейл начала разглядывать выставленные на всеобщее обозрение наряды. Но живой интерес вызвали у нее не они, а небольшое объявление, прикрепленное к стеклу: «Требуется продавщица, обладающая хорошими манерами и вкусом. Опыт работы не обязателен».
Эбигейл всеми силами старалась скрыть от Кена охватившее ее волнение. Она чувствовала себя Золушкой, на глазах которой только что обыкновенная тыква по мановению волшебной палочки феи превратилась в роскошную карету. Внезапно мир вокруг нее преобразился. Эбигейл сгорала от нетерпения, ей хотелось немедленно войти в магазин и поговорить с управляющим. Но внутренний голос советовал не торопиться. Ей могли отказать, и тогда Кен стал бы свидетелем ее позора. Этого Эбигейл не могла допустить. Кен постоянно говорил жене, что она избалованная особа, не знающая жизни, и мало-помалу Эбигейл начала привыкать к мысли, что ни к чему не пригодна. Как бы ей хотелось доказать обратное! Но что, если Кен прав и у нее действительно ничего не получится? Нет, на этот раз Эбигейл была почти уверена в успехе. Ни в чем она так хорошо не разбиралась, как в одежде. Мода, фасон, цвет, качество ткани, необходимые аксессуары — эту область она знала досконально.
— Ни за что на свете я не купил бы Линде вот эту дрянь.
Голос Кена вывел Эбигейл из задумчивости. Она вздрогнула и повернулась к нему. Кен показывал пальцем на облегающее, очень открытое платье, вышитое стеклярусом. Окинув взглядом остальные модели, Эбигейл поняла, что Линда имела в виду именно этот наряд, только он один был черного цвета. Эбигейл с трудом могла представить в нем девочку-подростка.
— И все же, думаю, тебе придется купить именно это платье, — отважилась она высказать Кену свое мнение. — Пусть даже оно тебе не нравится.
— О Господи, Эбби, ты забываешь, что Линда еще девчонка! Ей предстоит ходить в нем на танцы в молодежный клуб, а не появляться на церемонии вручения «Оскара». Кроме того, за эту тряпку я должен выложить кругленькую сумму, которой хватило бы, чтобы в течение трех лет одевать девчонку.
Кен сильно расстроился. Он не знал, что делать. Эбигейл вновь испытала угрызения совести: раньше подобная цена за платье не показалась бы ей чрезмерно высокой.
— Учитывая наши обстоятельства, платье, конечно, стоит довольно дорого, — промолвила она.
— Довольно дорого? Не довольно, а чересчур, ты хотела сказать! — возмутился Кен. Взглянув еще раз с негодованием на витрину, он взял жену за руку. — Пойдем перекусим. У меня в желудке урчит от голода. После обеда я, может быть, стану посговорчивее. Ты не возражаешь, если мы отправимся в «Золотую лихорадку»?