— Я не могу. — Голос ее дрожал. Он наклонился к самому ее уху:
— Не можешь или не хочешь? — И отстранился, чтобы понаблюдать за ее реакцией.
— Не должна, если уж совсем точно. — Закусив губу, она в раздумье смотрела на яркие огни гостиной. Безумное предложение Блю явно заинтриговало ее.
— Не должна — это не причина, — рассудительно произнес он.
— Куда мы поедем? Уже полночь! — Голос Симоны теперь был уже мягче, слова вылетали, как маленькие облачка через соблазнительно раскрытые губы. Блю вплотную приблизил ее лицо к своему. Она по-прежнему дрожала, а взгляд выдавал нерешительность и страх.
— Куда угодно — в Париж, в Рим, в Мадрид, куда глаза глядят… — Блю поцеловал ее, чувствуя, что теряет последние остатки рассудительности. — Поедем домой, в Лондон, — неожиданно произнес он, сам удивляясь своим словам.
Симона слушала его не шевелясь. Ей казалось, что она сходит с ума — и весь мир вместе с ней.
— И что мы будем там делать? — спросила она не столько потому, что ее мучил этот вопрос, сколько просто ради того, чтобы хоть что-то сказать.
Он посмотрел на нее многозначительным взглядом, полным страсти и нежности.
— Все, что хочешь, — и только то, что сама хочешь. — Он усмехнулся и дотронулся до ее щеки. — Ты — босс, тебе и решать.
Симона подняла голову и посмотрела Блю прямо в глаза. От его взгляда ее голова шла кругом. Она кивнула, почти не осознавая того, что делает.
— Хорошо. — Симона снова кивнула, на этот раз вполне осознанно. — Хорошо, — повторила она не столько для него, сколько для себя. — Поехали, Блю. Уедем отсюда как можно дальше.
Он взял ее за руку и повел к заднему крыльцу дома. Дверь оказалась не заперта.
— Не передумала? — спросил он, заговорщически подняв бровь.
Симона решительно помотала головой.
— Слава Богу. — Он поцеловал ее в лоб. — Следуй за мной.
Его сильная рука крепко сжимала ее хрупкие пальцы, увлекая за собой. Сердце Симоны колотилось так бешено, что, казалось, подпрыгивало до самого горла. Неужели она действительно согласилась на это? Убежать от своих обязанностей, соблазнясь лишь манящими огоньками в глазах Блю? Но она знала, что если не сделает сейчас этого, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Они были у лестницы, ведущей на второй этаж, к их спальням, когда Симона вдруг вспомнила о Джозефине и неожиданно остановилась. Чтобы это не выглядело странным, она нагнулась и потерла ногу, хотя та совершенно не болела.
— Все в порядке? — тревожно спросил Блю.
— В порядке, — поспешила заверить она. — Скорее!
«Скорее, пока у меня на это еще хватает мужества…»