Симона остановилась. Вот она! Симона безошибочно знала это, даже не читая названия яхты. Что и говорить, она и впрямь красива! Она казалась сильной и целеустремленной, как и ее владелец.
Блю нигде не было видно. Симона заглянула в каюту.
— Вам кого, мисс? — раздался из-за ее спины веселый голос. Симона безошибочно узнала бы его при любых обстоятельствах.
Симона обернулась так быстро, что почти потеряла равновесие. Блю поддержал ее и помог подняться на палубу.
На палубе он отпустил ее и отошел на шаг, пристально глядя на нее прищуренными глазами. Волосы его уже успели достаточно сильно выгореть на солнце, в ухе снова была серьга. Блю был босиком, в джинсах, а к поясу за рукава была привязана голубая рубашка. На лице его трудно было что-либо прочесть.
Симона отряхнула свои слегка запачкавшиеся белые джинсы и, выпрямившись, посмотрела на него.
— Мне мистера Блюделла, более известного как Блю, — произнесла она ему в тон, хотя ей было не до шуток — она лихорадочно думала, с чего ей следует начать свои объяснения и извинения.
— Разрешите представиться, — вскинул голову Блю. — Томас Блюделл!
Он смотрел на нее, широко улыбаясь, словно ссоры и не было. Симона попробовала улыбнуться, но почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
— Разве у тебя нет ко мне никаких вопросов, Блю? — проговорила она.
Он покачал головой:
— Вопросы есть, но на главный из них ты уже ответила тем, что приехала сюда. Остальные пока подождут. — Он протянул ей руки. — Иди сюда, тигренок. Обо всем поговорим позже. — Он улыбнулся. — Я думаю, гораздо позже…
Ни ветерка… Вода, неподвижная, словно зеркало, отражала высокие, густые сосны, украшавшие побережье Лунного острова. Симона стояла на палубе так же, не двигаясь, глядя на таинственные вечерние тени, ложившиеся между деревьев. Она обхватила себя руками — не для того, чтобы согреться, а желая удержать переполнявшие ее новые чувства.
— Любуешься закатом? — Блю подошел к ней сзади и обнял. — Я смотрю, ты уже успела этим заразиться от меня! Что ж, с кем поведешься…
Она кивнула, не желая нарушать тишину, и прижалась к нему.
— Я должна была тебе позвонить… — произнесла она через минуту. — Прости.
Блю промолчал и лишь обнял ее крепче.
— Я звонила Гэбриелу. — Ее снова охватила легкая, светлая грусть. — Мало того — я ездила к нему.
— И что он?
— Он сейчас вдовец, у него восьмилетний сын, Жак.
Симона слегка улыбнулась. Ей с первого взгляда понравился ее племянник, как и она ему. Улыбка ее тут же погасла, когда она подумала о том, как много она потеряла — не была знакома с женой Гэбриела, Жак рос без нее… Симона покачала головой, пытаясь стряхнуть грустные мысли.