Он взмахнул рукой, словно волшебной палочкой.
— Представь, что у тебя есть образование. Что бы ты стала делать?
— Если бы я могла выбирать… — начала Виктория, но не договорила.
— Ты никогда не думала об этом?
— О, думала, конечно же. Но передо мной открывались безграничные возможности. Как узнать, чем будешь рад заниматься всю жизнь? Как найти свой путь?
Определенно ей не у него надо спрашивать об этом. Он думал, что выбрал профессию, в которой сможет полностью реализоваться, но, очевидно, ошибся.
— Меня тоже раздирали сомнения, — признался Ноа. — Но когда я начал работать с подростками, то мне показалось, что я смогу изменить мир.
— Так оно и есть, — согласилась Виктория, беря его за руку.
Ноа отрицательно покачал головой.
— Может, я и помог некоторым детям, но, увы, не всем.
Она улыбнулась.
— Даже Господь Бог не ждет от нас идеала.
Но именно это его и занимало. Он ждал идеала от себя, от детей, с которыми ему приходилось работать.
— Возможно, ты права. Но я так переживал, когда хотя бы один ребенок сбивался с пути. — Он тяжело вздохнул, думая обо всех детях, которые не воспользовались его помощью.
— Ты указывал им верное направление в жизни, Ноа. Все, что им нужно было сделать, так это ухватиться за соломинку и выбраться из пропасти.
— Многие этого так никогда и не сделали.
— И поэтому ты бежишь в Мэн?
Виктория снова раскусила его. У него не было ответа на этот вопрос. Ноа вообще не хотел продолжать эту тему. Слишком большой болью она отзывалась в его душе. Он поднялся и направился к раковине, чтобы вымыть посуду.
Виктория последовала за ним и, когда он отвернулся, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Ты хороший человек, Ноа Маккарти, — прошептала она ему на ухо.
Это неправда, но откуда ей знать. На одну ночь он позволил Виктории — и себе — поверить в это.
За окном уже почти стемнело. Луна и мерцающие огоньки в окошках домов отражались в воде. Океанский бриз пробивался сквозь открытое окно. Ноа сделал глубокий вдох, неожиданно осознавая, как много времени прошло с тех пор, как у него было время вдохнуть аромат роз.
Или аромат женских духов? Сочетание цитрусовых и сладкого миндаля, что-то такое свежее и невинное, словно рассвет?
Виктория начала напевать мелодию из его детства. На секунду Ноа позволил себе погрузиться в приятную атмосферу домашнего уюта. Он моет посуду, она вытирает ее, в кухне царит тишина, нарушаемая только сладкой мелодией ее голоса. Он протянул ей последнюю тарелку и выключил кран.
— Вот и все.
— Спасибо. — Она игриво усмехнулась.
В кармане его брюк завибрировал мобильный телефон. Ноа посмотрел на светящийся экран. Его брат звонил из Ирака. Наверняка он захочет узнать о судьбе сына. Ему нужна надежда, которой сам Ноа уже лишился.