— Новая жизнь! Новый свет! Новый огонь! — произнес он, и теперь его голос был не тихим, но мощным и чистым, звенящим в лесной тишине, подобно колоколу. — Новый огонь!
Руки его были подняты высоко над головой, он будто тянулся к небу. Раздался странный глухой звук, в воздухе возникло мерцание, и вдруг над его руками вспыхнул свет, пламя, такой яркости, что слепило глаза. Друид медленно опустил руки. Между его ладонями все еще горел огонь. Такой реальный, что я с трепетом ждала: вот сейчас кожа Конора пойдет пузырями от нестерпимого жара. Послушник приблизился к Конору с незажженным факелом в руках. Под нашими завороженными взглядами, Конор протянул руки, коснулся факела пальцами, и тот загорелся ярким, золотым пламенем. Когда Конор убрал руки, они снова стали самыми обычными человеческими ладонями, загадочный огонь в них угас. А юноша с гордостью и трепетом понес драгоценный факел в дом, где от него заново зажгут огонь в очаге. Церемония завершилась. Завтра начнутся полевые работы. Подходя к дому, где после захода солнца должен был начаться праздник, я уловила обрывок разговора:
—…но мудро ли это? Уверен, что на эту роль можно выбрать кого-то другого.
— Пришло его время. Нельзя же бесконечно его прятать.
Это Лайам говорил с братом. А потом я увидела, как мать и отец вместе поднимаются по тропинке. Она поскользнулась на мокрой глине, чуть не упав, но он тут же подхватил ее, так быстро, что почти предвосхитил все происшествие. Он обнял ее за плечи, а она посмотрела ему в глаза. Я вдруг увидела, что над ними словно висит тень, мне стало тревожно. Мимо меня пробежал смеющийся Шон, за ним Эйслинг. Брат ничего не сказал мне, но когда он пробегал мимо, я мысленно ощутила, что он счастлив. Пусть только на сегодня, но он мог побыть обыкновенным шестнадцатилетним юношей, он был влюблен, и все в его мире было правильно. И меня снова пробрал внезапный озноб. Да что же со мной такое? Будто я в этот дивный весенний день, когда все так светло и радостно, нарочно хочу, чтобы с моими родными приключилась какая-то беда! Я велела себе прекратить заниматься глупостями, но тень никуда не делась, она осталась на краю моего сознания.
"Ты тоже почувствовала". Я замерла. На свете существовал лишь один человек, с которым я могла общаться таким образом, без слов — Шон. Но не голос брата раздавался сейчас у меня в голове.
"Не бойся, Лиадан. Я не начну врываться в твои мысли. Если я чему и научился за эти годы — так это способности управлять нашим даром. Ты несчастна. Тебе страшно. То, что суждено, произойдет не по твоей вине. Ты должна хорошенько запомнить это. Каждый из нас сам выбирает себе дорогу".