Борис спрыгнул с телеги, все тело затекло от неудобного положения, во рту было сухо и горчило от соленой арабатской воды.
— Мы уж ехали-ехали, — говорил солдат, возясь с упряжью, — только бы до деревни доехать, на косе не ночевать, — а то уж так там нехорошо! И воды нету, и видится всякое, будто чудища какие из моря вылезают. Слава Богу, дорога хорошая, добрались… Борис огляделся. Коса в этом месте расширялась, и под яркими крымскими звездами раскинулась небольшая татарская деревушка. Аккуратные домики светились в темноте белыми стенами, один из них выделялся размером и опоясывающей его галереей. Около подвод суетились незнакомые солдаты, выгружая снаряды, провиант, ящики с патронами.
От дома с галереей подошел невысокий круглолицый офицер с петлицами артиллериста, представился:
— Капитан Колзаков, Николай Иванович. Вы, господин поручик, на смену Николаеву прибыли? Вы артиллерист?
— Ордынцев Борис Андреевич, — представился ответно, — я не кадровый, несколько месяцев только в армии, но прошел от Орла с конно-горной батареей, кое-чему научился, надеюсь быть вам полезным.
— Ну, слава Богу, прислали человека. У нас здесь, в общем-то, тихо, но красные постреливают, и мы отвечаем. Пехотинцы, те даже почти не стреляют — бесполезно, только занимают окопы.
— Зачем же тогда прислали патроны?
— Ну, патроны лишними не будут. Потом неизвестно, как дальше боевые действия обернутся. Красных у Геническа много, всякого можно ожидать. А вот снарядам я очень рад, мои почти подошли к концу.
Колзаков повел Ордынцева за собой к дому.
Большая низкая горница устлана была узорчатыми коврами, по стенам развешана ярко начищенная медная посуда. На Бориса повеяло устойчивым довоенным уютом.
Навстречу вошедшим поднялся высокий черноволосый офицер с лихо закрученными усами.
— Поручик! — воскликнул он с наигранной веселостью. — Какая радость увидеть в этой дыре порядочного человека! Позвольте представиться — Вацлав Стасский, одного с вами чина. Прежде в Армавирском гусарском полку служил, теперь вот в пехоту угораздило.
Борис заметил, что Колзаков со Стасским старались друг на друга не смотреть, между ними чувствовалось напряжение, в любую минуту готовое разразиться грозой.
— Вы будете жить с нами, в этом доме, — продолжал Стасский, — больше негде. Остальные — хуже и грязнее, там живут солдаты. Здешний хозяин, Муса, переселился с женой в пристройку, дом в нашем распоряжении, приходится соседствовать. — Поручик бросил на Колзакова презрительный и злой взгляд.
Борис представился новому знакомцу.
— Где прежде служили? — осведомился Стасский.