И, когда до Лели дошло, что этими самыми руками, которыми вчера ночью он убивал человека, Салов прикасался к ее телу, ей стало дурно. Со стоном она прислонилась к двери. Салов проснулся, сел на кровати и вытащил из-под подушки пистолет.
— Что, что случилось?
В одно мгновение она поняла, что весь вчерашний кураж у него прошел, что он вспомнил про ночное убийство и теперь жутко боится, что его найдут.
— Успокойся, ничего не случилось, — холодно сказала она, — спи, еще рано.
— А ты куда это собралась? — подозрительно спросил он.
— Хочу Василия пораньше дома застать, пока он на работу не ушел. Он ведь тебе нужен? Или ты вчера просто так трепался про важное революционное дело?
— Ну, иди, договорись с ним о встрече, — Салов зевнул и отвернулся к стене.
Леля выскользнула из дома и почти бегом побежала по улице, сжав зубы.
«Убийца! — стучало у нее в голове. — Я живу с убийцей».
Перед глазами стояла его короткопалая ладонь, выпачканная коричневой засохшей кровью. По сторонам Леля не глядела и не оглядывалась, иначе заметила бы кравшегося за ней Салова.
После ее поспешного ухода Салов вскочил с кровати, посмотрел в окошко, прикрывшись занавеской, и, заметив, что Леля вышла за ворота, мигом оделся — сказалась военная выучка. Он поискал глазами деньги, понял что эта сука успела их спрятать, выругался нехорошо, сунул в карман пистолет и выбежал за калитку как раз в то время, когда женская фигура в шляпке с вуалью повернула на Елизаветинскую. Салов бросился бежать по переулку, потому что испугался, что Леля на Елизаветинской возьмет извозчика и тогда поминай ее как звали. Почему он следит за своей сожительницей, он и сам бы не мог объяснить, просто ему очень не понравился ее взгляд сегодня утром. В Лелином взгляде был страх, а также отвращение.
«С чего это она завелась с утра пораньше?» — недоумевал Салов, прибавляя ходу. Кроме этого, Антон Борщевский позавчера на заседании подпольного комитета сумел заронить в его голову некоторые подозрения. Действительно, Леля всегда интересовалась его, Салова, делами и сумела-таки, стерва, выведать, что он работает в подполье.
Справедливости ради, следует заметить, что Леле не понадобилось приложить к этому много сил, потому что Иван Салов, когда выпьет, был болтлив и хвастлив, а Леля — женщина наблюдательная. Умело наводя его на нужные разговоры, сопоставляя все факты, она выведала у него про подполье. Но все, больше ничего лишнего себе Салов не позволял — никаких имен и расположения явочных квартир.
Про товарища Макара — ни слова, а то бабий язык — что помело, метет и метет… Но Салов все же проболтался про то, что нужны знакомые на артиллерийских складах, и уже на следующую встречу Леля рассказала ему про своего двоюродного брата, который может помочь, потому что служит в артшколе. Брат этот Салову не то чтобы понравился — не девка, чтобы нравиться, но больно уже велик был соблазн — достать оружие, а то товарищ Макар стал посматривать на Ивана косо, потому что агитацией среди солдат севастопольского гарнизона Салов почти не занимался — у него плохо это получалось. Василий Губарь запросил недорого — всего полторы тысячи, так что, получив после ограбления коммерсанта от товарища Макара три тысячи «колокольчиков», половину Салов спокойно мог положить в свой карман.