Спекулянтов, а также производящих пьяный дебош немедленно препровождать под конвоем на ст. Джанкой для разбора их дела военно-полевым судом, находящимся непосредственно при мне и приговор которого буду утверждать лично.
2. На всей территории Крыма запрещаю азартную карточную игру. Содержателей подобных притонов буду карать не штрафами, а по приговору военно-полевого суда в Джанкое как пособников большевизма.
3. Повторно разъясняю, что мне приказано удержать Крым, и я это выполню во что бы то ни стало, а мешающим этому из-за своих корыстных целей говорю заранее: упомянутая бессознательность и преступный эгоизм к добру не приведут.
Пока берегитесь, а не послушаетесь — не упрекайте за преждевременную смерть.
Генерал Слащов
— Как вам нравится такой документ? — усмехаясь, спросил Горецкий.
— Да уж, просто не приказ, а какой-то романтический опус, — удивился Борис. — Слог у защитника Крыма… не слишком пламенный?
— Может, и так, но, однако, слово у него не расходится с делом. Я пытался объяснить генералу, что если он повесит десяток-другой спекулянтов, вряд ли это сильно поможет делу, но он плохо меня слушал. Однако мы заключили с ним небольшое соглашение. Я разработаю операцию, с помощью которой генерал сможет избавиться от Шарова.
— Каким же образом?
— Шаров — злостный спекулянт, он пользуется преимуществами своей службы в контрразведке и наживается ужасно. Если втянуть его в какую-нибудь спекуляцию, а потом эта история получит огласку, то Шаров будет скомпрометирован, и тогда его деятельностью наконец заинтересуется начальство.
— Ну а я-то тут при чем? — довольно невежливо прервал Горецкого Борис.
— Вот как раз вы и поступаете на время в мое полное распоряжение! — спокойным тоном ответил Горецкий.
И, видя, что Борис вскочил с негодованием, пресек его возражения:
— Вы можете мне не верить, но это совершенно не моя инициатива. Пожелание выразил сам генерал — он сказал, что раз вы все равно в курсе дела, то, чтобы исключить утечку информации, вас нужно привлечь к операции.
— Чертова баба! — в сердцах высказался Борис. — Это она ему нашептала!
— Да уж, думаю, без нее не обошлось, — рассмеялся полковник. — Внешность у вас, Борис Андреич, весьма располагающая, не может дамский пол остаться равнодушным. Этакий сероглазый красавец!
— Вам весело, — вздохнул Борис, — не хватало мне еще с генералом из-за нее поссориться…
— За это не беспокойтесь, — уверил его Горецкий, — эта генеральская Лида, она же ординарец Нечволодов, разумеется, дама с капризами, но очень предана Слащову. А что иногда просит его приблизить красивых мужчин, так это, как теперь говорят, из интересу… Так что подчиняйтесь приказу, голубчик, все равно у вас пока никакого назначения нету.