Кьяра искоса взглянула на Луку. Ошибки быть не могло — тот же горделивый профиль. Волосы немного длиннее, и выражение глаз мягче, но лицо то же самое. Отвращение и ужас снова овладели Кьярой.
Почувствовав на себе ее взгляд, Лука открыл глаза и спросил:
— Ты смотришь на меня так, словно я дьявол. Почему? — Ему было непонятно, как ей удалось взять над ним такую власть — она то причиняла ему боль, то будила в нем дикого зверя. — Ах, да. Ты же считаешь, что я должен это знать, — грустно сказал он. — Может, со временем и узнаю.
Гондола мягко ударилась о деревянные ворота и остановилась.
— Вот мы и приехали.
Кьяра услышала скрежет поворачиваемого в замке ключа и скрип ржавых петель, и гондола вплыла в темный канал со сводчатой крышей наподобие крытой галереи. Пространство было освещено одним-единственным факелом. Запах горящей смолы смешивался с запахом сырости и гниения.
В мгновение ока Кьяра очутилась на скользких камнях. Слуга запер ворота, и лязг металла о металл прозвучал как окончательный приговор.
Сквозь чугунную решетку ворот Кьяра бросила последний взгляд на канал и подумала: все кончено.
Стараясь побороть отчаяние, она попыталась уверить себя, что это судьба и что не зря именно этот человек оказался на ее пути. Судьба давала ей шанс осуществить свою месть.
— Добро пожаловать в палаццо Дзани!
Насмешка в голосе Луки заставила Кьяру вздрогнуть. Но она промолчала и не проронила ни слова, пока он вел ее вверх по каменным ступеням лестницы.
— Дон Лука! — Старый слуга, прислуживавший Луке с детства и дремавший на стуле, вскочил и удивленно воскликнул: — Святая Мадонна! Что с вами случилось? На вас напали?
— Небольшая стычка. А теперь послушай.
Лука отдавал приказания старому слуге, дружески похлопывая его по плечу. Кьяра подумала, что Лука обращается со слугой с большим уважением, чем ее отец обращался с матерью.
— Синьор, разрешите промыть ваши раны.
— Это подождет, Рико. Делай, что я сказал.
Лука подошел к круглому столу, инкрустированному алебастром и серпентином, и налил в бокал вина.
— На, выпей, — сказал он и сунул бокал ей в руку.
Она машинально потянулась за бокалом, забыв, что секунду назад решила не поддаваться его доброте, но тут же отдернула руку и покачала головой.
— Как хочешь. — Не спуская с нее глаз, Лука залпом выпил вино. — Откуда ты родом?
— У цыган нет родины. Они живут везде… и нигде.
— Но ты ведь цыганка только наполовину.
— Я считаю себя чистокровной цыганкой.
Это была неправда. Она слишком хорошо помнила то короткое время, когда они кочевали с цыганским табором. Она была там чужой, так же, как люди со светлой кожей, приходившие в табор, чтобы им погадали.