Он провел пальцем по ее шее.
— Да имеешь ли ты представление о том, как чувствует себя мужчина, если знает, что может заставить сильнее забиться сердце женщины? Пусть даже и оттого, что она собирается воткнуть в него нож?
При упоминании о ноже Кьяра невольно взглянула туда, где из-под расстегнутого ворота рубашки была видна нанесенная ею рана.
— Тебе следует сделать примочку, чтобы рана не воспалилась. — Слова вырвались у нее сами собой, и она тут же прикусила язык.
— Тронут твоей заботой.
Кьяра лишь передернула плечами. Мужчина погладил пальцем ямку у основания ее шеи, и она невольно вздрогнула от удовольствия.
Лука почувствовал это. Ему страшно захотелось прижать ее к себе, но именно поэтому он опустил руку и отступил на шаг.
— Ах, Кьяра! Что мне с тобой делать? У тебя есть какие-нибудь предложения? Просьбы?
— Никаких.
— Тогда я пожелаю тебе спокойной ночи. — Помолчав, он добавил: — Надеюсь, тебе не придет в голову соорудить лестницу из простыней? Твое окно охраняется.
— Не волнуйся. Я не собираюсь сбегать. По крайней мере, сегодня, — поспешила добавить она, заметив удивленный взгляд Луки.
— Какой хитрый план зреет в твоей цыганской головке? Посмотри на меня.
Она нехотя повиновалась, но не ответила.
— Я все равно выясню.
Конечно, выяснишь, подумала Кьяра. И за все заплатишь.
— Не в моем характере так грубо обращаться с женщинами, — сказал он, целуя синяки у нее на запястье. — Со временем ты сможешь в этом убедиться.
Лука вышел из комнаты, даже не обернувшись.
Должно быть, такое сверхъестественное самообладание — следствие союза с Высшим Злом, решила Кьяра. Кровь все еще стучала у нее в висках. Она опустилась на колени и начала молиться с отчаянием и надеждой. Она просила Всевышнего послать ей силы, чтобы противостоять злу.
Кьяра проснулась от звона посуды и дразнящего запаха горячего шоколада. Вспомнив, где находится, она быстро села в постели.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — улыбнулась Кьяра в ответ на приветствие служанки.
— Вставайте. Завтрак накрыт. Через час придет белошвейка.
— Белошвейка? — удивилась Кьяра, подойдя к столу. — Это еще зачем? — Она с жадностью отломила хрустящую корочку свежего хлеба.
— Дон Лука приказал, чтобы вам сшили новую одежду.
— Мне не нужна новая одежда, у меня есть своя. Кстати, где она?
— Дон Лука велел ее сжечь.
Кьяра вскочила, готовая разразиться гневной тирадой, но, увидев, как девушка в страхе отступила, поняла, что нет смысла обрушиваться на ни в чем не повинную служанку, да и горевать о том, чего уже не поправишь, тоже было глупо. Она снова села и принялась за еду.