— Жизнь, милок, так сама по себе терпима, — сразу оживились и бабка, и гусь за спиной, — но все хужее и хужее. И коровы дохнут чаще, чем раньше. И собаки. А уж о людях и говорить нечего.
Кузнецова это сообщение крайне заинтересовало.
— А если поглубже? С примерами, — поощрил он.
— Вон, на той неделе, — продолжила она, — тетка Лукерья, что около фермы дом, была жива-здорова. А три дня назад — на тебе. Отдала Богу душу ни с того ни с сего.
Бабка помолчала десяток шагов. Сама вернулась к теме:
— Сейчас, говорят, везде мрут чаще. По всей стране. Иные шепчут, знамение такое было. Не слышал?
— Нет, я не слышал, — разочарованно протянул Кузнецов, — может, не было?
— Было, было. Это точно. Еще рассказывают про ночных ангелов…
Николай Михайлович далее слушал молча. Понял, что бабка совершенно не была просветлена за длительные годы большевистской цивилизации, и толковать с ней о зловредности осколков урана бесполезно…
Подводя итоги своему дознанию и охватывая взором размеренную жизнь деревни Метлино, Кузнецов как-то обмяк и успокоился. «Зря, наверное, я себя будоражил. Наверху ведь тоже иногда соображают, что к чему. А я тут расфуфыкался…».
На остановке ожидали прибытия автобуса две краснощекие молодухи в косынках и молодой мужчина в серой парусиновой кепке с многочисленными дырочками для воздуха.
«Надо же, — подумал Николай Михайлович, — и сюда ехал со мной, и обратно. Тоже, наверное, по короткому делу».
Маленький желтый автобус из 30-х годов, с глубокими порезами и шрамами на боках, изрыгающий на подъемах клубы вонючего черного дыма, тарахтя металлическими внутренностями, медленно полз по пыльной дороге.
Женщины сидели на передних сиденьях, закрепленных железными обручами — чтобы не обломались совсем. За ними — на двух местах сразу — Кузнецов, задремавший от усталости и перенапряжения мыслей. Где-то в конце устроился мужчина в серой кепке.
По мере приближения к городу автобус наполнялся людьми, гомоном, охами на крутых поворотах. Но Николай Михайлович ничего не слышал, видел спокойные сны.
— Приехали, мужик, — подтолкнули его в спину.
Выбравшись из автобуса, Кузнецов пару раз присел, чтобы размять затекшие ноги. За ним сошел человек в серой кепке и показал глазами на Кузнецова двум крепким молодым ребятам, дежурившим на конечной остановке почти целый день. Кузнецов с удовольствием закуривал после долгого перерыва, когда они подошли к нему с двух сторон.
— У нас к вам большая просьба, — тихо произнес один из них, показывая удостоверение, — пройдемте с нами. Только без шума, пожалуйста…