— А очень просто. Никаких специальных заданий мы вам давать не собираемся. Боже упаси! Просто вы сами периодически, когда у вас выдается свободная минутка, заходите по-дружески ко мне в кабинет… Нет, лучше кто-нибудь заходит к вам домой, в новую квартиру… И вы беседуете с ним полчасика, за чашечкой чая. Вот, собственно, и все.
— Как же вы, Павел Анатольевич, можете доверять мне, если я была осуждена за антисоветскую агитацию? Вам же известна моя статья?
— Вот и хорошо! — подхватил Шутов. — Очень хорошо. Они — это самое главное — будут больше доверять вам как пострадавшей. С вами они будут более искренни и откровенны. И это очень важно. Партия учит нас судить о людях не только по их делам. Но и по словам, мыслям, общему настрою.
Ширяеву тяготил этот разговор. К тому же с каждой минутой ее все сильнее поташнивало.
— Хорошо, Павел Анатольевич. Я все тщательно обдумаю.
Ей хотелось поскорее прекратить беседу и выйти на свежий воздух.
— Подумайте, — согласился Шутов, — конечно, подумайте. Хотя времени у вас в запасе не так уж много.
Он подозвал ее к столу и попросил подписать расписку о неразглашении предмета разговора. Попрощался вежливо, как и встретил:
— До свидания, Ольга Константиновна. Заходите. Я всегда буду рад вас видеть.
Ольга зашла за угол здания, и ее обильно вырвало чем-то белесым и кислым.
Шутов вызвал ее снова через две недели. Потом еще раз. Тон беседы становился все жестче. Ольга категорически отказалась от сотрудничества.
— Как знаете, — произнес Шутов в последний раз с некоторой угрозой. И проводил до самой двери.
Из воспоминаний O.K. Ширяевой, опубликованных в 1998 году («История советского атомного проекта». Выпуск 1):
«Приехал Зельдович. Решили пройтись по лесу. Неожиданно увидели ярко светящийся гнилой пень. Зрелище потрясающее, маленькое северное сияние. Я брала щепки в руки, и сквозь пальцы сыпались искры. Несколько светящихся кусочков я положила в карман плаща…
Через два дня меня арестовали. Когда, сидя в тюрьме, я вытащила из кармана кусочки гнилого пня, они уже не светились…
Далее наступила более страшная страница моей жизни. Но это было потом. Позже я узнала, что через некоторое время после моего этапирования на Колыму любимую дочь Шутова, красавицу-девушку с длинной золотой косой, убило молнией…».
25 сентября 1949 года в газете «Правда» было опубликовано «Сообщение ТАСС в связи с заявлением президента США Трумэна о проведении в СССР атомного взрыва».
«…В Советском Союзе, как известно, ведутся строительные работы больших масштабов, — строительство гидростанций, шахт, каналов, дорог — которые вызывают необходимость больших взрывных работ с применением новейших технических средств. Поскольку эти взрывные работы происходили и происходят довольно часто в разных районах страны, то возможно, что это могло привлечь к себе внимание за пределами Советского Союза. Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В.М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно уже не существует». Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие…».