— Но оценивать сейчас свои чувства к вам не могу.
— Почему же?
— Я не смогу объяснить вам, что испытывает благодарная женщина, оторванная от столичной жизни и законсервированная в грязном холодном бараке на четыре года. Мои чувства к вам могут быть случайными, сиюминутными. Понимаете?
— Я приеду сюда снова через два-три месяца. Обещайте, что не будете избегать встречи со мной.
— Обещаю.
— Спасибо. Я вас найду, когда приеду.
Шофер гудел непрерывно. Яков Борисович хотел сказать что-то еще. Но не смог. Понесся к машине. Помахал рукой, открывая дверцу.
Ни он, ни она не представляли, в какое чувство отольется их случайное знакомство в дальнейшем. Когда Ольгу раньше срока освобождали из лагер-юй зоны, Яков встречал ее с букетом цветов, как самого близкого человека, забыв о семье в Москве. А она выходила к нему с мо срыми глазами, как к отцу будущего ребенка, который шевелился в ней и просился на свет.
Как главный инженер комбината, Славский отвечал прежде всего за поддержание в регламентном режиме технологического процесса. Пока шло строительство радиохимического завода «Б», Ефим Павлович почти все время пропадал на «Аннушке».
Пуск реактора в июне 1948 года еще не решал главной поставленной задачи — получения десяти килограммов плутония для первой бомбы.
Накопление плутония в урановых блочках определяется временем и поддерживаемым уровнем мощности реактора.
По теоретическим расчетам физиков, такое количество плутония можно было накопить при проектной мощности 100 мегаватт примерно за четыре с половиной месяца. После этого происходило ухудшение изотопного состава плутония и потеря им боевых качеств как ядерной взрывчатки. Поэтому перед Славским была поставлена задача: поддерживать мощность реактора как можно ближе к проектной, а в ноябре — произвести его полную перегрузку, отправив первую партию облученных блочков на перерабатывающий завод «Б».
Эта задача была отражена в одной-единственной цифре Государственного плана, определяющей среднемесячный уровень мощности и, следовательно, среднемесячное накопление плутония.
Эта цифра — 2,5 килограмма плутония — была сверхсекретной. 0 ней знали на комбинате всего несколько человек. Но эта цифра определяла весь ритм работы на объекте «А» в следующие месяцы. Она диктовала жесткие условия всему эксплуатационному персоналу: минимум остановок! Минимум незапланированных простоев!
Между тем, Славский и Курчатов прекрасно понимали непредсказуемость поведения реактора на высоких уровнях мощности. Никто не мог гарантировать безаварийность работы. Выдержит ли высокую температуру в агрессивной атмосфере мощного нейтронного потока страховочная оболочка урановых блочков? Выдержат ли сами алюминиевые трубы технологических каналов? А если начнут корродировать и трескаться, к чему это приведет?