Учитывая, что любые аварии придется устранять в условиях повышенного радиационного фона, и Славский, и Курчатов молчаливо примирились с мыслями о возможных будущих жертвах. Наивно было бы рассчитывать, что все обойдется без сильного облучения персонала, без лучевой болезни и смертей. Жертвы планировались, хотя эти цифры и не фигурировали в плановых показателях. Жертвы обязаны были быть случайными, непредсказуемыми, происходящими по вине самого эксплуатационного персонала.
Личную ответственность за соблюдение технологического регламента, за быстрейшее устранение последствий возможных и вполне вероятных аварий, за соблюдение эксплуатационным персоналом техники безопасности и осуществление радиационного контроля нес на своих могучих плечах Ефим Павлович Славский. Работая до революции котельщиком на угольной шахте и обрубщиком на труболитейном заводе, он прошел тяжкий путь «наверх». В его биографию вошли: кавалерийские рейды вместе с Буденным, учеба в Московском институте цветных металлов, инженерная работа на электроцинковом заводе в городе Орджоникидзе, директорский пост на алюминиевом заводе и наконец, почетное место заместителя наркома цветной металлургии СССР. В 1946 году Славский был переведен в ПГУ одним из заместителей Ванникова. В 1947 году по желанию Берия оказался в плутониевой зоне на едва ли не самом ответственном служебном месте.
После пуска реактора Славский был готов к любым, самым жестоким случайностям. Но и он не ожидал, что первая тяжелейшая авария случится на следующий же день после выхода на проектную мощность.
Эта специфическая авария потом повторялась много раз, превратившись постепенно в памятный знак первого оружейного реактора…
В канале № 17–20 из-за недостаточного охлаждения разогревающихся урановых блочков произошло локальное оплавление урана и сваривание его с направляющей технологической трубой и окружающим графитом. Из-за выхода газообразных осколков деления наружу из-под защитного экрана блочков радиоактивный фон в реакторном зале повысился в десятки раз. Содержимое канала невозможно было пробить вниз в разгрузочный бункер и извлечь наверх вместе с трубой. Ни вниз, ни вверх! «Козел»!
Продолжать работу реактора с «закозлившимся» каналом опасно: можно поджечь соседний графит. Авария требовала остановки котла и расчистки канала путем ручной рассверловки его сверху донизу на высоту около десяти метров. Ликвидацией аварии руководил Славский. Рассверловка протекала девять суток, без перерыва. Облучились и весь мужской персонал реактора, и привлеченные на помощь солдаты. Допустимая доза облучения для ликвидаторов аварии была установлена специальным приказом Музрукова в 25 рентген (почти половина годовой нормы при обычной работе).