Осада Питерсберга, городка в двадцати милях к югу от столицы конфедератов Ричмонда, поглотила весь последний год войны. Ее продолжительность приводила на ум осады Средневековья, окопы и бомбоубежища были предзнаменованием гибельных сражений, которые зальют Европу кровью полвека спустя. Артиллерия северян бомбардировала Питерсберг, пытаясь выбить оттуда конфедератов. Оставшиеся в городе жители прятались в подвалах. Когда пролетал снаряд, рассказывал один солдат из штата Миссисипи, «мальчишки следили, куда он упадет, и если он не взрывался, они извлекали оттуда порох и продавали его». Надежды северян взять город угасали. Подполковник Генри Плезантс, бывший до войны горным инженером, предложил идею столь же древнюю, как сама осада: сделать подкоп под линии конфедератов. Для рытья туннеля генерал Эмброз Бернсайд дал в помощь Плезантсу команду горняков из Пенсильвании. Рабочие вгрызлись в склон холма в том месте, где позиции северян и южан находились ближе всего друг к другу. Они выкопали узкий лаз в четыре с половиной фута высотой и пятьсот футов длиной. 27 июля минеры загрузили в туннель, проходивший на глубине двадцати футов под позициями конфедератов, 320 бочонков с порохом — в общей сложности четыре тонны взрывчатки. На следующий день было запланировано наступление: после взрыва северяне должны были прорвать линии конфедератов, взять высоту у них в тылу, открыть дорогу на Ричмонд и, как они надеялись, закончить войну. В 3.30 утра, точно в намеченное время, подполковник Плезантс поджег фитиль. «Торопливо выбравшись на поверхность, — записал подчиненный, — он стоял с часами в руке». Минута наступила и прошла. Ничего не случилось.
Плезантс пришел в бешенство. Он и так уже жаловался на скверный запальный шнур, которым его снабдили: тот был слишком коротким, так что пришлось сращивать его из кусков. Двое солдат бросились в туннель и обнаружили, что сырой шнур потух. Шнур укоротили, подожгли снова и «бросились назад со всей возможной скоростью».
«Сначала раздался глухой удар, земля содрогнулась и заколебалась, как при землетрясении», — писал рядовой из Двадцатого Мичиганского полка. Затем «чудовищный язык пламени вырвался вверх на целых двести футов, а за ним — столб белого дыма». Тонны земли взлетели в небо «вперемешку с людьми, пушками, бревнами и досками и самыми разнообразными обломками».
«Земля затряслась, — писал офицер из Алабамы. — И сразу после этого раздался звук взрыва, который, казалось, может оглушить самое природу». Триста парней из Южной Каролины, сидевшие в окопах над миной, почти все были убиты или искалечены. Потрясенный солдат Конфедерации докладывал своему офицеру: «Словно сам ад рухнул».