Священная ночь (Бенджеллун) - страница 51

. Затем после недолгого молчания последовало продолжение. «Я Адольф. Возьмите меня, я — история любви, она плохо кончается; такова жизнь…» Разумеется, я сразу же вспомнил историю той вымышленной страны, где все книги были сожжены и где каждый житель должен был выучить наизусть какую-нибудь книгу, дабы сохранить для потомков литературу и поэзию. Но тут было другое. Книги никто не запрещал и не сжигал. Просто какая-то фирма наняла красивых женщин, которые заучивали наизусть роман, сказку либо пьесу и предлагали за плату прийти к вам, чтобы вы могли прочесть или, вернее, прослушать выученную ими книгу. Должно быть, это был своего рода подпольный рынок. Меня заставили заплатить за входной билет. На софе сидела немолодая женщина. Она не была красавицей, но в ее взгляде светилось что-то странное и привлекательное. Когда я подошел к ней, она сказала: «Я — „Рисалят аль-Гуфран", „Послание о прощении", фундаментальный труд, который поистине мало кто читал; написали меня в 1033 году, мой создатель родился на севере Сирии, в районе Алеппо… Я — трудная книга, в которой мертвые беседуют между собой, где споры разрешаются с помощью поэтических памфлетов, а пребывание в раю длительнее, чем пребывание в аду…» Одушевленная библиотека вела себя очень оживленно. Была там даже совсем юная девушка, которая, раскачиваясь на трапеции, читала «Улисса»: «…Чего я прилип к этой скале как улитка. Такая погода отупляет. Судя по свету, около девяти…»[18].

В комнате, украшенной на восточный манер, с десяток красавиц, каждая одетая под Шахерезаду, предлагали рассказать ту или иную сказку из «Тысячи и одной ночи». Мир волшебных чудес, да и только. Я уже говорил вам, что это была необычайная страна. А библиотека — истинное чудо. Покидая ее, мужчина зрелого возраста, одетый во все белое, подошел ко мне и прошептал на ухо: «Какое святотатство — отождествлять себя с литературным произведением. Принимать себя за „Ани" Таха Хусейна[19] или за „Человеческую комедию" Бальзака — что за дерзость! Я всего лишь читатель, скромный читатель Корана… Вообразите себе такую ересь, если я вдруг решусь возомнить себя Священной книгой… Это все равно что отречься от мира и предаться полнейшему безумию… Однако, если вам потребуется почитать священные стихи над могилой кого-то из ваших близких, я к вашим услугам…» Волшебная страна. Страна, осиянная светом моих бессонных ночей. Покидая ее, я делаюсь печальным. Мне недостает ее всякий раз, как я открываю глаза на вечный мрак. Одной моей воли и желания мало, чтобы снова отверзлись двери этого края. Тут требуется особое расположение духа, состояние благодати. Вообще-то говоря, волшебная страна сама приходит ко мне. Сама посещает меня вместе со своими садами, дворцами и подземельями, где царит фантастическая жизнь. Это мой секрет и мое счастье. Признаюсь, однако, что порою неверные миражи утомляют меня. Они дразнят своей неземной красотой. Но так уж устроена жизнь. С тех пор как вы поселились в нашем доме, я все реже чувствую потребность затеряться в лабиринтах этого зыбкого края. Может, вы сами родом из этой страны? Я уже не раз задавался таким вопросом. Говорю это потому, что чувствую аромат вашего присутствия. Это не аромат духов, он исходит от вашей кожи. Неповторимый аромат личности. Я особо чувствителен к этому знаку и сразу распознаю его. Извините меня. Я слишком долго говорил сегодня. Должно быть, я злоупотребляю вашим терпением. Вам, верно, хочется спать. Мы даже чаю не выпили. Стало холодно. Спокойной ночи!