Жанна оторвала самый чистый кусок одеяла и, смочив его водой из фляжки, потянулась к широкой груди Тая. Поколебавшись, она предупредила:
— Будет больно.
Тай наградил ее долгим изумленным взглядом:
— Мальчик, да на мне живого места нет. Болит каждая клеточка тела.
Мальчик. Услышав такое обращение, Жанна сникла, но тем не менее принялась умело и осторожно обрабатывать раны. Две были рваными, припухшими и воспаленными. Она закусила губу, зная, что, несмотря на все свои усилия действовать аккуратно, причиняет Таю боль.
— Извини, — беспомощно прошептала она, глядя на его перекошенное лицо.
Голос мальчугана был наполнен таким сожалением, что Тайрелл почувствовал непреодолимое желание обнять его и прижать к себе, чтобы успокоить. Эта мысль одновременно удивила его и заставила почувствовать неловкость. Он определенно не относился к тому типу мужчин, которым нравятся мальчики.
Порывисто схватив тонкие запястья, он отстранил от себя худенькое тельце.
— Достаточно, — грубо произнес он.
— Но я еще на законч…
Жанна замолчал на полуслове. Тишину нарушил звук камня, катящегося вниз по склону. Тай, действуя с необычайным проворством, схватил ее и прижал к скале, закрывая своим телом. Голый и безоружный, не считая охотничьего ножа, Тай выжидающе замер, готовый встретить того, кто сейчас карабкался по заросшей соснами расселине.
Послышалось негромкое ржание, и в поле зрения возникла лошадь.
— Какого черта? — прошептал Тай.
Жанна выглянула из-за его спины и радостно произнесла:
— Зебра!
— Парень, ты что же — не можешь отличить зебру от лошади?
— Уж получше, чем ты можешь отличить девочку от мальчика, — чуть слышно произнесла она.
— Что ты там бормочешь?
— Пусти меня, — сказала Жанна, толкая Тая в спину.
— Больно!
Девушка тут же отдернула руку и принялась извиняться. Тай выругался и отступил на шаг, пропуская ее. Зебра подошла к краю рощицы и снова заржала, вытянув голову.
— Привет, девочка, — нежно произнесла Жанна, поглаживая бархатистую морду кобылы. — Заскучала без меня?
Зебра слегка подталкивала руки девушки, опасливо косясь на Тая. Едва он пошевелился, лошадь тут же подняла голову, втягивая ноздрями воздух.
— Спокойно, девочка, спокойно, — приговаривала Жанна и пояснила: — Она не привыкла к людям.
— За кого же тогда она принимает тебя?
— За дурно пахнущую лошадь.
Тай мягко засмеялся, и Зебра стала прядать ушами. Тогда он тихо произнес, обращаясь к кобыле:
— У тебя нюх получше, чем у любой гончей моего деда, — затем спросил Жанну: — Как долго тебе принадлежит эта лошадь?
— Она мне не принадлежит.