Жанна развеселилась, представив, какое изумленное выражение лица будет у Тая, если она уступит своим желаниям и примется ласкать его. Она многое бы отдала, чтобы увидеть его шокированным. Но до наступления этого момента ей придется довольствоваться тем, как неловко он чувствует себя, когда «мальчик» наклоняется над ним слишком низко или случайно задевает его.
Увидев, что ее полные губы изогнулись в полуулыбке, Тайрелл вдруг ощутил нечто близкое к приливу желания.
«Этот парень чертовски женственный, — размышлял он про себя, — и меня это волнует. Пойду, пожалуй, еще раз окунусь в горячий источник, что находится в верхней части долины. Сомневаюсь, правда, что это уменьшит силу моего желания. Черт возьми, мне нужна женщина. С четырнадцати лет не ощущал такого плотского голода!»
Чувствуя отвращение к самому себе, Тай быстро поднялся с земли. Жанна от неожиданности выронила книгу, которую читала, и из нее вылетел листок бумаги. Тай оказался проворнее Жанны и подхватил его первым. Посмотрев на листок, он восхищенно присвистнул.
— Настоящая леди, — произнес он, рассматривая рисунок, изображающий даму в длинном вечернем туалете с тщательно уложенными волосами. — Редкостная элегантность. Где ты это достал?
— Папа нарисовал, когда мама еще была жива.
— Это твоя мать?
Жанна кивнула.
— Теперь ясно, от кого у тебя это деликатное телосложение и…
Он замолчал, полагая, что не следует мальчишке знать, что его губам позавидовала бы любая куртизанка, а его глаза слишком большие и выразительные, чтобы принадлежать парню, сколько бы ему ни было лет. Усилием воли Тай сосредоточился на рисунке и заставил себя не думать об эфемерном существе, чья кожа и волосы источали аромат, сравнимый со свежестью луга на восходе солнца.
— Твой отец был счастливым человеком, — произнес Тай, все еще рассматривая портрет. — Это женщина, о которой можно только мечтать, нежная, изящная. После того как я захомутаю Люцифера и выведу собственный табун лошадей, я собираюсь отправиться в Европу, чтобы найти там такую же благородную даму и жениться на ней. Я привезу ее домой, и у нас родятся крепкие сыновья и очаровательные дочери.
— Очарование в военное время — штука бесполезная, — сухо заметила девушка.
Тайрелл засмеялся.
— Именно поэтому я и собираюсь в первую очередь сколотить состояние. Не могу же я допустить, чтобы настоящая леди жила в грязной хибаре и портила свои нежные ручки, занимаясь уборкой.
Жанна украдкой взглянула на свои руки. Они не были грубыми, но и нежными их назвать было нельзя.
— Знаешь, нежные ручки — не главное в жизни.