— Как поживают твои ступни? — поинтересовалась Жанна, не поднимая глаз от своего занятия.
— Ступни как ступни. Где Безумный Джек?
— Ушел.
— Что?
— Не найдя меня ни в одном из привычных укрытий, он заволновался и…
— А где эти привычные места? — перебил Тай.
— Там, где пасется табун Люцифера. Джек убедился, что со мной все в порядке, и отправился восвояси.
— Куда же?
— Откуда мне знать? Может, разрабатывать очередную жилу.
Тайрелл, памятуя, что перед ним не парнишка, а девочка, принялся проверять свою набедренную повязку, но тут же с проклятьем отдернул руки.
— Как думаешь, твоя буланая кобыла сможет отвезти меня в Пресные Воды?
— Не знаю. Ты ей нравишься, а вот городу нет.
— Вы с ней составляете отличную парочку, — пробормотал Тай, запуская длинные пальцы в свои густые волосы.
— Лови.
Рука Тайрелла рефлекторно взметнулась вверх и схватила маленький кожаный мешочек, который Жанна достала из кармана своих мешковатых штанов.
— Что это? — спросил он.
— Золото, которое дал мне Безумный Джек. В городе оно тебе точно понадобится, если не собираешься отрабатывать покупки собственным трудом.
— Я не могу принять золото от тринадцатилетней девочки.
Жанна быстро взглянула на него и снова принялась; развешивать травы.
— Ты и не будешь этого делать.
— Как так?
— Ты не у тринадцатилетнего ребенка золото берешь. Мне уже девятнадцать. Я наврала тебе про возраст, чтобы ты не догадался, что я девушка.
— Не было нужды врать, — медленно растягивая слова, произнес Тай, осматривая ее с головы до ног. — Да расхаживай ты передо мной абсолютно голой, я ничего бы не заподозрил. Ты самая неженственная женщина, которую я когда-либо встречал.
Жанна с силой сжала пучок руками, чтобы не показать, как уязвили ее такие слова.
— Спасибо за комплимент, — хрипло произнесла она. — Расскажу тебе одну историю. В прошлом году конная полиция схватила Каскабеля к югу отсюда, но ему удалось бежать от них. Они, конечно, бросились его искать, ожидая, что легко догонят, ведь вокруг была пустынная равнина, покрытая кое-где низкорослыми мескитовыми деревьями. Спрятаться негде даже кролику, не говоря уже о человеке.
Тай слушал, позабыв свой гнев по поводу того, что его обманули. Он никак не мог понять, почему голос Жанны звучит чарующей музыкой для его ушей. Наконец он осознал, что она больше не старается изменить его, чтобы он приобрел грубые мужские интонации.
И ей было девятнадцать лет, не тринадцать.
«Перестань! — грубо оборвал себя Тай. — Девчонка одна-одинешенька в целом мире. Любой мужчина, который воспользуется ее положением, будет самым недостойным из людей».