Когда Тайрелл понял, что бруйя, о которой толкует его собеседник, — это Жанна, он едва сдержался, чтобы не схватить полупьяного бармена и не ударить его головой об пол.
— Знаешь, что теперь этот Трун удумал? — продолжал тем временем Нед. — Разбогатеть решил за счет того черного жеребца. Взял он свою винтовку и ушел на Черное плато. Ранить решил конягу, связать и жеребят его забрать, да и дело с концом.
— Ранить? Это же очень опасно. Он скорее убьет жеребца, — возразил Тай.
— Одним норовистым конем больше, одним меньше, невелика беда. Будь я на его месте, пристрелил бы бестию, не задумываясь, забрал жеребят и сделал бы отсюда ноги, пока армия не нашла Каскабеля и не завязалась заварушка.
Тайрелл мысленно представил себе Люцифера — уши торчком, шея выгнута дугой, под лоснящейся шкурой перекатываются упругие мускулы. Мысль, что кто-то застрелит это прекрасное животное только ради того, чтобы добраться до жеребят, привела его в бешенство и одновременно вызвала отвращение. Он не сомневался, что Трун намерен привести свой мерзкий план в исполнение.
— А лавка закрыта? — спросил Тай, чтобы прервать бесконечную болтовню Неда.
— Что? А, магазин Проповедника. Нет, он ушел в крепость, а лавку свою оставил открытой. Ни один человек не решится красть у него. Проще самого дьявола обчистить, право слово! Даже мятежники к Проповеднику не суются. Он хитер как лис и хваток как гремучая змея, когда дело касается прибыли. Трун отпустил ту рыжую девку, когда Проповедник приказал оставить ее в покое. Она, видишь ли, Библию ему когда-то подарила. В общем, увидишь ее снова — скажи, чтоб без опаски в Пресные Воды приходила, Трун ее и пальцем не тронет.
По спине Тая пробежал неприятный холодок. Бармен был не так пьян, как хотел казаться.
— Кого? — спросил Тай, почесывая заросший щетиной подбородок.
— Девку рыжеволосую.
— Знать ее не знаю. Она что же — живет здесь неподалеку?
Нед уставился на него невыразительными водянистыми глазками:
— Никто не знает, где она живет. За исключением, наверно, тебя. Ведь это она вытащила твою задницу из западни, в которую ты угодил.
— Послушай, мистер, от мятежников Каскабеля меня спасли мои собственные быстрые ноги. Я убежал, прятался в зарослях сосен, пил дождевую воду и ел змей. Ни у одной из них не было рыжих волос.
Бармен долгое время молча смотрел на своего гостя, затем медленно кивнул.
— Ладно, мистер, раз тебе хочется, чтобы так считали, так тому и быть.
— Чего мне хочется или не хочется, не имеет никакого значения, — холодно ответил Тайрелл, поднимаясь со стула. — Я рассказал тебе чистую правду. Спасибо за бобы. Пойду в магазин Проповедника. Оставлю там список того, что возьму. Плату пусть возьмет из золота, что Синий Волк оставил для меня в крепости.