– Пожалуй, – согласился он. – Однако остался еще один вопрос. Не могли бы вы одеться на прием с чуть большим вкусом? Гости – не говоря уже о моем отце – легче поверят в мое увлечение вами, если на вас будет надето что-то, не столь….
Теперь у нее покраснели даже мочки ушей.
– Не столь какое?, – прошипела она.
– Подобающее пожилой матроне.
Каролина на секунду замолчала, явно пытаясь подавить желание совершить убийство.
– Я попробую, – наконец сказала она сдавленно. – А вам, пожалуй, стоит воспользоваться слугами хорошего камердинера. Если у вас уже есть камердинер, замените его на кого-нибудь другого.
Теперь настал черед Эндрю обижаться. Он почувствовал, как хмурая гримаса исказила его лицо:
– Зачем это?
– Затем, что волосы у вас слишком длинные, ботинки нужно почистить, а то, как одеты вы, заставляет меня вспомнить о незаправленной кровати!
– Означает ли это, что вы хотите полежать на мне? – спросил он.
Он выскользнул из двери гостиной и успел закрыть ее как раз перед тем, как Каролина швырнула вазу.
Звук разбившегося фарфора разнесся по всему дому.
– Дрейк! – Кейд размашистыми шагами приблизился к нему из прихожей и выжидающе посмотрел. – Как все прошло? Ты убедил ее согласиться?
– Она согласилась, – ответил Эндрю.
Эти слова вызвали на мальчишески привлекательном лице Кейда мгновенную улыбку.
– Отлично сработано! Теперь ты снова будешь в милости у отца и все для нас вернется на круги своя, не так ли, приятель? Азартные игры, выпивка, кутежи… О, как здорово мы будем проводить время!
– Хагривз, я должен тебе кое-что сказать, – осторожно начал Эндрю. – И мне кажется, это тебе не понравится.
Еще долго после ухода лорда Дрейка Каролина сидела одна. Ее тревожило и волновало то, что c ней произойдет. Как только новости о том, что она встречается с Дрейком, выплывут наружу, неизбежно начнутся сплетни. Несхожесть такой пары вызовет бесконечные шутки и насмешки. Особенно в свете того, что всем было известно, насколько она разборчива в знакомствах.
Каролина никогда не могла объяснить даже самой себе, почему ни разу не влюблялась. Она определенно не была холодной от природы – у нее всегда были теплые отношения с друзьями и родственниками. И она знала, что способна на глубокие чувства. Ей нравилось танцевать, беседовать и при случае даже флиртовать. Однако, когда она пыталась заставить себя почувствовать к какому-либо джентльмену что-то большее, чем просто симпатия, ее сердце упрямо молчало.
– Ради бога, для замужества любовь не требуется, – обычно раздраженно восклицала ее мать. – Ты не можешь