Почувствовав ее взгляд, Маккенна поднял голову, но тут же отвел глаза. Лицо его окаменело, и он замер на месте в молчаливом раздумье, прежде чем, наконец, взглянуть на нее еще раз. От выражения его лица по ее телу пробежались мурашки… такое холодное и застывшее… и она поняла, что его чувства к ней превращаются в неприязнь, равную его любви к ней.
Вскоре он ее возненавидит, с грустью подумала она, если этого еще не произошло.
Маккенна расправил плечи и подошел к ней, остановившись от нее на расстоянии руки. Они стояли вместе в холодном молчании, небольшие группки людей болтая шил мимо них. Одной из самых трудных вещей в жизни Алины было поднять подбородок и посмотреть ему в глаза. Необычные голубо-зеленые радужки были почти не видны за черными пятнами его зрачков. Под его здоровым загаром проступала бледность, а его привычная энергия была окутана аурой отчаяния.
Алина опустила глаза. – Желаю тебе всего хорошего, Маккенна, - наконец прошептала она.
Он стоял без движения. – Желаю тебе того же.
И снова молчание, давящее на нее, пока она чуть не покачнулась под его тяжестью. – Надеюсь, переезд будет благополучным и приятным.
- Благодарю.
Неловко Алина протянула ему руку. Маккенна не пошевелился, чтобы взять ее. Она почувствовала, как дрожат ее пальцы. Только когда она начала опускать руку, он поймал ее и поднес ее пальцы к губам. Прикосновение его рта казалось прохладным и сухим на ее коже. – Прощай, - прошептал он.
Горло Алины перехватило, и она стояла молча и дрожа, ее рука повисла в воздухе, когда он отпустил ее. Медленно сжав пальцы, она поднесла кулак к груди и слепо отвернулась. Уходя, она ощущала на себе его взгляд. Когда она начала подниматься по ступенькам, ведущим в холл, поврежденная кожа на колене натянулась - настойчивое, раздражающее жжение, от которого на глазах ее выступили слезы ярости.
Когда уехали последние гости, Алина переоделась в удобное домашнее платье и отправилась в семейную приемную. Свернувшись в уголке искусно обитого тканью диванчика, она сидела и смотрела в никуда, казалось, несколько часов. Несмотря на теплый денек, она дрожала под пледом, пальцы на руках и ногах ее заледенели. По ее просьбе, пришла горничная, развела огонь в камине и принесла дымящийся чай, но ничто не могло избавить ее от холода.
Она слышала, как убирают в комнатах; шаги слуг на лестнице - особняк приводили в порядок теперь, когда его, наконец, оставили гости. Ей было чем заняться; нужно было составить список домашних дел, спросить у миссис Фэйрклоз, какие комнаты нужно закрыть и что нужно купить на рынке. Однако Алина, казалось, не могла вывести себя из ступора, охватившего ее. Она чувствовала себя как часы с поврежденным механизмом, застывшей и бесполезной.