Этой девушке пошло бы летящее воздушное платье пастельных тонов с глубоким вырезом и короткими рукавами, чтобы можно было свободно дышать, свободно двигаться. Вместо этого она спрятала себя под несколькими слоями тесной и неудобной одежды.
Деловой костюм так же сковывает в движениях, как правила любой крупной организации. Людям, работающим в такой организации, вольно или невольно приходится подчиняться ее законам, вгонять себя в ее рамки. Арне боялся этих рамок, не желал ущемлять свою свободу. Он все пытался надышаться вольным воздухом до того, как запрет себя в этой тюрьме. И почему-то ему казалось, что девушка должна чувствовать то же самое. Хотя, возможно, Арне просто хотелось так думать, потому что она понравилась ему.
Что же, там будет видно. Быть может, уже при следующей их встрече фрекен Улла выставит его за дверь, и их знакомство окончится, едва начавшись.
Улла вяло вглядывалась в содержимое холодильника, пытаясь найти там хоть что-то, вызывающее аппетит. Голова ее была занята мыслями о племяннике. Упрямый мальчишка категорически отказывался выслушивать ее доводы. Заехав к нему после работы, Улла целый час убеждала Стуре прислушаться к голосу разума. Она очень любила милого мальчика, но иногда готова была придушить его собственными руками.
— Переехать к тебе?! — Парень аж взвизгнул от негодования.
Улла поморщилась от резкого звука. Когда у него кончит ломаться голос?
— Я, по-твоему, совсем больной? Бросить самостоятельную жизнь и перебраться к тетке? А зачем я тогда из дома уезжал?
Действительно, зачем? Никто его не мучил, не обижал. Родители всегда относились к своему сыну, вроде бы, с пониманием. Да и особого надзора за ним никогда не было. Ларс и Агнесса очень много занимались собой, а детям уделяли значительно меньше внимания, чем следовало, — во всяком случае, так казалось Улле. Так какая муха его укусила? Самостоятельной жизни, видите ли, захотелось!
— Но, Стуре, мой дом слишком велик для меня одной. Я хочу, чтобы ты жил со мной. Сейчас я собираюсь переделать часть дома специально для гостей. У тебя будет собственная половина.
— Зачем мне эта половина, когда у меня уже имеется собственная квартира! Спасибо тебе большое, дорогая, но я уже в состоянии сам за собой присмотреть.
И так почти целый час. Измучившись за это время больше, чем за весь рабочий день, но так ничего и не добившись, Улла вернулась домой.
Перебирая в уме тяжкий разговор, девушка невидящим взглядом смотрела в холодильник. И что, спрашивается, теперь делать? Отменить реконструкцию? Или спокойно продолжать работу в надежде, что мальчишка, нахлебавшись самостоятельной жизни, вдруг передумает? Ну да, а передумав, возьмет и вернется к матери в Кристианстад, и Улла останется одна при новом доме — хоть сдавай половину. В общем, на данный момент ясно только одно — уговаривать Стуре совершенно бесполезно.