— С вами срочно переговорить просит, — указал Литвинов на бродягу, — Срочная тема какая-то.
— Лично, с глазу на глаз, — добавил незнакомец. Голос был каркающий, резкий.
Литвинов вскинулся было, но Комаров кивнул, дескать, все в порядке, и кивком пригласил бродягу войти. Майора и солдата сопровождения отпустил восвояси заверением, что это по научному делу и беспокоиться нет нужды. Когда грохот армейских ботинок по коридору затих, Комаров вопросительно глянул на бродягу. Ученого в который раз уже мысленно передернуло: смертью пахло от этого пропитанного Зоной человека. Смертью, ужасом, кровью… Однако приперся он сюда явно не просто так. Есть серьезный разговор. Но какой?
— Слушаю, — сказал Комаров, садясь на стул. Бродяге он кивком показал на табуретку, но посетитель остался стоять.
— За Джину-то вас по голове не погладят, — вдруг заявил незнакомец. — Да и вообще дела у вас не ахти идут. Искренне сочувствую.
— Что вы себе позволяете? — возмутился моментально опешивший от такого начала беседы Комаров. Он рассчитывал вести разговор о покупке-продаже ценного и редкого артефакта, о найме на работу нового проводника (весть о гибели Шрама, скорее всего, уже раскатилась среди сталкеров и вызвала определенный резонанс о вакантном месте), в крайнем случае — о полезной информации. Но выслушивать дерзости от проходимца — пардон…
— Помочь вам хочу, — криво усмехнулся бродяга. Правда, от этой гримасы его лицо привлекательнее ничуть не стало.
— Каким же образом? — саркастично осведомился Комаров, — Экспедицию оживить?
— Нет. Мертвецов воскрешать я не умею, да и бесполезное это занятие. Скоро прибудет комиссия по расследованию обстоятельств гибели Павла и Джины, а в частности — кто именно туда их отправил накануне выброса. Соображаете? Сядете же, Геннадий Петрович. Как пить дать сядете.
— Сейчас я вызову охрану, — не выдержал ученый, — Вас под белы рученьки выведут с территории комплекса, и сюда больше вы никогда не попадете.
— Напугал ежика голой жопой, — фыркнул бродяга. — Я и сам уйду.
— Тогда уходите. Немедленно.
— Вот дурак… Я тебе собираюсь всерьез помочь, — бродяга уже перешел на фамильярное «ты», но возмущенный ученый этого не заметил, — А ты еще что-то шеперишься. Я бы на твоем месте хоть выслушал, о чем речь идет.
— Хорошо, — легко согласился Комаров, — Тогда выслушаю. Вы правы — надо быть справедливым.
Бродяга достал мятую пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурил. Впрочем, тут же включилась автоматическая, настроенная за запах табачного дыма вентиляция, расположенная по всему комплексу. В комнате повеяло легким ветерком.