Тем же вечером, позже, я выяснил, что скрывалось под загадочными упоминаниями Секо о «смертном часе и последних словах» Мидзухо. Похоже, никакими допросами Мидзухо так и не удалось докопаться до истины.
— Мы с ней больше не общаемся, — сообщила Секо.
— Что?! — Я аж подскочил на месте, таким это было шоком — услышать от нее подобное. — Из-за чего?!
Давать объяснения Секо отказалась. Просто отныне они расстались, и этим все сказано, а до прочего ей и дела нет.
— Слушай, это дело касается только меня и моей подруги, ясно? А ты тут совершенно ни при чем.
— Не будь ребенком, — сказал я и отхлебнул глоток шипучего, отдающего апельсином коктейля, смешанного Секо.
— В той истории с парком развлечений виноват, в общем и целом, я один. Зачем вам-то с Мидзухо из-за этого ругаться?
Секо промолчала.
— Ты не можешь просто так, от фонаря, взять и порвать со своей лучшей подругой!
Секо метнула в меня яростный взгляд — но вновь не ответила. Сидела в молчании, сжимая в руке бокал.
— Мидзухо о тебе же и беспокоилась…
— И что же, ты полагаешь, я должна была ей отвечать? — совершенно спокойно парировала Секо. — Как я должна была объяснять, с чего это ты пригласил в парк Ханеки? Слишком хлопотно. Не буди лихо!.. У меня все здорово. И будет здорово, пока ты рядом. Пока мы вместе. А скучать по Мидзухо я не стану. У меня есть Кон, и доктор Какие, и доктор Кашибе, — заявила Секо решительно, и мне сразу вспомнились слова отца: да она и сама — серебряный лев… — Короче, можем мы больше никогда не поднимать тему Мидзухо? — Секо залпом и с явственным удовольствием прикончила остатки своего коктейля. — Ты свой что, допивать не собираешься?
— Да нет, — сказал я, — возьми.
И она забрала у меня бокал. Улыбнулась и принялась неторопливо потягивать напиток.
— Ух ты, приятный вкус — Кюрасао, тоник и Муцуки, — пробормотала она себе под нос.
Я поднялся.
— Пойду-ка я наполню ванну.
Наверное, в действительности для Секо это ничего не значило. На свой лад она была довольно простодушна. Но иногда она меня смущала… Ее беззащитные речи, ее наивные, доверчивые взгляды и улыбки… Что делать с подобными чувствами, я не очень-то знал. Но как могла она столь небрежно принимать такие кардинальные решения? Медленно, но верно она изолировала себя от мира, где обитали ее родители, Мидзухо, все, кого ей когда-нибудь доводилось любить. Любопытно, осознавала ли она сама, что делает?
— Ты ванну наполняешь? — В глазах Секо плясали веселые чертики. — Слушай, а давай нальем в ванну холодной воды и пустим туда рыбку? Получится плавательный бассейн для золотой рыбки! А мы сможем вести записи, за сколько минут ей удастся доплыть от одного края ванны до другого. Будем отмечать ее успехи. Знаешь, как с цветами делают, — с пурпурными вьюнками, или как их там? Посмотрим, какого прогресса она добьется за лето.