Они плодят полукровок или вообще остаются без потомства, уменьшая нашу численность! Поэтому возвращение древних реликвий есть залог выживания нашего народа!
— Но ведь их осталось еще несколько штук, — пожал плечами Карадор. — Почему бы не договориться и…
— И это нам советует тот, чьи предки, когда умер, не оставив потомства, их собственный последний король, вместо того чтобы из числа его дальних родственников выбрать нового, довели страну до развала и бунта рабов. А потом разделили ее на тринадцать кусков, вместо того чтобы попытаться восстановить единое государство! — презрительно фыркнул сивобородый гном.
Карадор опустил глаза.
— Я тут ни при чем, — буркнул он. — И, если уж на то пошло, я готов был присягнуть на верность императору Хауку… Только мне не дали этого сделать… А вот он объединил страну, между прочим!.. Но стоит попытаться договориться!
При этих словах пятеро старейшин посмотрели на шестого, борода которого была какой-то пегой — в темных волосах мелькали светлые пряди. Тот недовольно заерзал на каменном сиденье.
— Думаешь, мы до этого не додумались? — проворчал он. — Я из клана Нейко. Мы владеем печатью, которую король Терако ставил на документы. Указ, скрепленный ею, никто не мог нарушить. Но, насколько знаю, я такой в нашем клане один, кто мечтает решить дело мирным путем. И если попытаюсь выкрасть печать и отдать ее кому-то другому, меня прикончат свои же, а заодно вырежут всю мою семью в назидание остальным перебежчикам. Даже сейчас, просто придя сюда, я сильно рискую своим местом в Совете старейшин клана! И потом, — вздернул он пегую бороду, — разве Нейко не более достойны править альфарами, чем, например, Якко? Чем мы хуже?
— Ни один из кланов не расстанется добровольно даже с призраком надежды на верховную власть, — снова заговорил старейшина Хакку. — Поэтому те из нас, кому небезразлична судьба нашего народа, сделали ставку именно на утерянные сокровища. Или на счастливое стечение обстоятельств…
— И ради этого готовы влезть в кабалу к человеческому магу, — проворчал Карадор.
На него уставились внимательные глаза, и по напряженному молчанию эльф понял, что случайно высказал вслух то, о чем предпочитают не говорить, дабы не бередить раны.
— Надеюсь, ты понимаешь, остроухий, — медленно произнес сивобородый гном, — что то, о чем мы сейчас беседовали, должно остаться между нами?
— Понял, не дурак, — проворчал он. — Был бы дурак — не понял… Только… это… ну… Поесть-то мне хоть дадут?
Напрягшиеся при его первых словах альфары расслабились и переглянулись. Через голову Акко старейшина Хакку кивнул кому-то у дверей и хлопнул в ладоши.