Осень шествовала по миру, с деревьев с шуршанием падала листва, засыпала привядшую траву. Ночи были холодными, и костер горел постоянно. Не чувствующий усталости драур добровольно вызывался сторожить и до рассвета сидел над огнем, чутко прислушиваясь к звукам леса. Но даже дикие звери опасались подходить к стоянке, которую охраняла самая опасная в мире нежить.
На привал остановились в распадке на берегу лесного озера. До заката оставалось часа два-три, и путники вполне могли проделать еще лигу, а то и две, но поскольку трое шли пешком, решили дать им отдых. Орки, добровольно взявшие на себя роль добытчиков, тут же канули в осенний лес в поисках подходящей дичи. Келлегор, так и не привыкший передвигаться на своих двоих (хотя, будучи адептом Дома Ящера, должен был всегда ходить пешком), присел на какой-то пенек, вытянув усталые ноги. Карадор, ехавший вместе с Седоной (девушка все время старалась держаться к нему поближе), спешился и, бросив альфаре повод своего коня, поспешил к воде — умыться.
После того случая наемник стал держаться ото всех подальше. Вот и сейчас Фрозинтар присел на траву под деревом, исподтишка наблюдая за Седоной. Он знал, что альфару буквально передергивает от его взгляда, но ничего не мог с собой поделать. Не смотреть на нее было выше его сил. Расседлав и обиходив коней, девушка ходила по окрестностям, вороша опавшую листву в поисках осенних грибов. Они только сегодня покинули полосу Ничейной земли между Золотым и Аметистовым Островами и оказались на родине Карадора. Природа тут несколько отличалась от так называемого внешнего мира, и грибов, несмотря на позднюю осень, водилось достаточно. В импровизированной корзинке, сплетенной наемником, уже болталось несколько старых сыроежек и пара «кабаньих ушей». Вот девушка нашла семейку подотавников и с радостным возгласом принялась осторожно срывать их, стараясь не вырвать с корнем, а открутить у основания ножки.
А наемник исподтишка наблюдал за ней. После того как она назвала свое настоящее имя, все только удивлялись — как это можно было перепутать ее с мальчиком? Под туникой сразу обнаружились округлости и выпуклости, которых не имеется у юношей. И миловидное лицо, и манеры… И стройное легкое тело, доверчиво прильнувшее к его груди. Забыть такое было невозможно — как и отказаться от надежды снова коснуться губами ее губ.
Шаги Карадора он угадал издалека. Этот эльф словно нарочно, насмехаясь над общественным мнением, говорящим, что эльфы непревзойденные разведчики и способны пройти по опавшим листьям, не потревожив ни одного, топал и шуршал листвой, словно жирующий кабан.