– Честное слово! – продолжал Гио, усаживаясь за стол, где его уже ждал завтрак. – Мне даже самому захотелось купить этот утилизатор! Хотя он и похож больше на низкокачественное садовое ведро! Не чета, конечно, нашему «Онгузеру»! Но рекламка получилась что надо! Пальчики оближешь.
Он весело хохотнул, шевеля своими усами-стрелками, и действительно облизал указательный палец, которым случайно залез в миску с мендоговым вареньем. Этим утром за столом веселыми были лишь Гио, без умолка вещающий о своих трудовых подвигах, да Грендж, которая, сидя на своем высоком стульчике, с поразительной меткостью швыряла свой омлет в хлебницу. Кшенжара и Фло грустно ковырялись вилками в тарелках. Казалось, что слова Гио доходят до них лишь на уровне подсознания.
– За такую работу наверняка премию дадут! – не унимался Гио, пережевывая омлет. Его усы-стрелки по очереди подымались и опускались, словно весла гребца. В любое другое время это здорово позабавило бы Фло. – Не много, конечно! Но, думаю, на маленький семейный праздник хватит! Может, в закусочную Драков сходим! Мы уж давненько ни куда все вместе не выбирались!
Гио некоторое время молча жевал, самодовольно улыбаясь. Когда же с завтраком было покончено, он весело подмигнул Фло и сказал свою самую любимую фразу:
– Твой отец – гений! С таким отцом с голоду не помрешь! Знаешь почему? Потому что я самый любящий отец в мире!
Он хотел еще чего-то сказать, но вдруг нахмурился, от чего его густые брови угрожающе нависли над глазами. Вытерев рот салфеткой, Гио спросил:
– Эй, парень, а ты, почему не в Академии? Сегодня, вроде, никакого праздника нет.
Только тут Гио, наконец-то, обратил внимание на мрачный вид жены и нахмурился еще сильнее.
– Что случилось, – поинтересовался он. С его лица разом слетела сонливость, а из головы вылетели утилизаторы «Прок».
Гио бросил короткий взгляд на Грендж, словно ожидая, хотя бы от нее, каких ни будь объяснений, а потом вновь уставился на сына.
– Фло! – строго произнес он.
Фло тут же перестал ковыряться вилкой в тарелке и испуганно покосился на отца.
– Ну-ка, расскажи мне – что у вас произошло, – попросил Гио заискивающим тоном.
И Фло рассказал.
Тут – то все и началось.
В отличие от Кшенжары, Гио не был спокойным и уравновешенным человеком. Поэтому, позабыв о том, что он самый любящий отец в мире, Гио принялся орать на сына, не брезгуя при этом употреблять не приличные слова (хотя, после каждого и добавлял «Прошу прощения»). Он то срывался на дикий крик, то тихо и ласково спрашивал: «Какую ошибку мы допустили в твоем воспитании?». То кричал, что Фло опозорил его, чуть ли не на всю страну, то вздымал руки к потолку и интересовался у богов, за что они послали ему такое наказание (в лице их сына Фло).