Чайкин был очень доволен, что «оправдал себя», и сказал:
— Я так и думал, что здешние хозяева не утесняют людей и что работать здесь приятно.
— Ладно. А теперь идем в ранчу, Чайк! Пора.
Действительно, донесся слабый звук колокола.
Чайкин поднялся и пошел с Джемсоном. Дорогой Джемсон, между прочим, говорил:
— После ленча растянитесь на койку и отдыхайте… Небось хочется, Чайк?
— Хочется.
— И знайте, что вас поднимут на смех.
— За что?
— За то, что вы столько вырубили… Янки не простофили, как вы, Чайк. Он понимает, что рабочий не должен работать сверх сил и ради хозяина строить дурака, которого легко эксплуатировать… Вы, Чайк, помните, что живете в свободной Америке… Негры — и те больше не рабы.
Действительно, в столовой подняли Чайкина на смех, когда он признался, сколько вырубил сосен.
Особенно смеялся Дильк над «сосновым джентльменом»: он только портит репутацию товарищей. Они не думают из-за хозяев нажить черт знает какую болезнь и подохнуть в больнице.
Даже Вильк проворчал:
— Полегче работайте, Чайк.
Когда Чайкин сообщил, что хозяин велел после ленча не идти на работу, все одобрили приказание Джемсона и все предлагали разные средства от усталости.
Но Чайкин нашел, что лучше всего растянуться на койке, что и сделал после ленча.
Дамы в ранче узнали про усердие молодого русского. Миссис Браун послала узнать, как он себя чувствует. Сузанна доложила, что ласковый Чайк очень благодарен и просил сказать, что он здоров.
— Удивительно: такой худенький и такой маленький и такой сильный рабочий! — говорила Сузанна и начала выхваливать этого ласкового и тихого Чайка. Она не позабыла сказать, что он охотно с нею болтал… Сузанна забыла прибавить, что болтала она одна, заглянув на одну минутку в комнату Чайкина.
1
Прошло три года.
Чайкин по-прежнему оставался на ранче и по-прежнему был лучшим и усердным рабочим, пользовавшимся уважением хозяев и товарищей-рабочих, перебывавших за это время. Одни приходили, оставались обыкновенно не особенно долго и, скопив несколько денег, уходили, чтоб найти что-нибудь лучшее, всего чаще — на прииски, которые манили всех возможностью разбогатеть.
Только Вильк и Чайкин не уходили и, казалось, были довольны своим положением. Работа около земли нравилась им, и их не манили ни городская жизнь, ни более легкие занятия.
По крайней мере Чайкин категорически отказался, когда Джемсон и миссис Браун через год предлагали ему быть их помощником: вести книги, заведовать отправкой прессованного сена и фруктов и ездить по делам в Сан-Франциско.
Не тянуло его к этому делу. Ни лучшее жалованье, ни предложение быть пайщиком в деле не соблазнили Чайкина, несмотря на убеждения миссис Браун и Джемсона, что Чайк по своим способностям мог бы занять более лучшее положение, не простого рабочего.