— Тогда слушаю вас.
— Маскировка расположения танковых корпусов наведена и проверена с воздуха. Лично главное внимание уделил разработке действий танковой армии при нанесении ею контрудара…
— И что?
— Не исключено возникновение встречного сражения. Только оно будет иметь совсем иной вид и ход, чем мы изучали его в академиях.
Жуков, не отрывая взгляда от усов Ротмистрова, внимательно выслушал соображения танкиста и одобрительно заключил:
— Что ж… ученый, поварившись в войсковой практике, способен выдать стоящее. — И протянул Ротмистрову руку.
Хотя Георгий Константинович верил в свое умение предвидеть, скудость данных разведки тревожила и его. Но вечером к нему на прием попросился командарм 2-й воздушной и, едва войдя в блиндаж, пригладив черные усы, с радостным придыханием доложил:
— Приятную весть приятно и докладывать.
— Именно?
— Один мой герой с эскадрильей летчиков в предрассветных полусумерках пролетел за Путивль и обнаружил танковую дивизию. Двигаясь с юга, она укрывалась в лесных массивах у Воржбы.
— О! — воскликнул Жуков. — Представь этих летчиков к самым высоким орденам. Их данные стоят полдюжины сбитых самолетов. Пусть к Ворожбе проскочат еще раз и облетят этот район. И тут же на аэродром.
— Будет исполнено, товарищ маршал.
От радостного возбуждения Жуков опустил ноги на пол — радикулит не дал знать о себе. Тогда маршал встал. Движения ног и рук лишь обозначили недавнюю боль. Это еще более взбодрило Георгия Константиновича, и он с широкой улыбкой человека, который может приступить к делу, посмотрел на открывшуюся дверь — в проеме стояла Лида. Она тщетно пыталась обрести прежний заботливо-уважительный вид, но душевная тревога не позволила ей справиться с волнением.
— Что-нибудь случилось, Лида? — с тревогой спросил Георгий Константинович.
— Не-ет, — ответила она с радостью от заботливости Георгия Константиновича.
— Но я же вижу.
— Георгий Константинович, я, наверное, устала.
— Выражение лица расходится с твоими словами. — Жуков хотел спросить прямо: «Что-нибудь по женской линии?» — не спросил. О ней он уже не раз задумывался, но не находил выхода из создавшейся ситуации — жена, дочери, Лида и служба. Возникшее молчание подтверждало его догадку. Лида опустила голову. Георгий Константинович наконец решился на откровенный разговор:
— Выходит, Лида, предосторожности не оградили тебя от…
— Выходит…
— Как не ко времени!.. — непроизвольно вырвалось у Жукова. Объяснять, что «не ко времени», он не посмел, ибо это означало обвинить ее в случившемся. Но виноват-то больше он. — Что будем делать?