– Что там, у форта?
– Все в порядке, сеньор генерал. Оставшиеся без командования англичане сложили оружие.
– Ну а то, что их флот спустил флаги, я и сам уже видел.
Поднимаю руку, чтобы вытереть с лица пот, и вижу странную компанию.
– Маркиз, посмотрите! Это еще кто такие?
Подошедший франт отвешивает церемонный поклон и представляется. И что это за фрукт такой?
– Позвольте мне вручить вам, сеньор генерал, послание от Его христианнейшего Величества!
Ага… это такой у короля почтальон… Ну и что ж интересного пишет нам Его Величество?
«… Принимая во внимание… руководствуясь самыми лучшими побуждениями…»
Черт возьми, да смысл-то письма в чем?!
Ага, вот оно…
«…возложить на маркиза дыр-дыр-дыр де Морона… что возложить?! Переговоры?!»
Наверное, на моем лице сейчас можно было увидеть что-то весьма неаппетитное, ибо маркиз со своей свитой шарахнулся в сторону.
Сбоку осторожно протягивается рука де Брега и забирает из моих сведенных судорогой пальцев королевское послание.
Читать между строк его учили, надо полагать, весьма основательно, и смысл письма он уловил почти мгновенно.
– Вот что, любезный мой де Морон… – начинает майор.
– Что вы себе позволяете, майор?! – вспыхивает королевский посланец. – Кто вы такой?
– Маркиз де Брега, – холодно отвечает мой зам по строевой. – А вот кто вы такой, что меня об этом спрашиваете? Или я уже должен представляться? Вам?
Так, сдулся франт.
– Насколько я понимаю текст послания, Его Величество поручил вам провести переговоры с адмиралом Джарвисом?
– Да, маркиз. Все так.
– Предмет переговоров?
– Беспрепятственный вывод наших войск с Мартиники.
– А тут есть кто-то, кто способен организовать таковое препятствие?
– Но… английская эскадра…
– Перед вами, маркиз. Адмирал Джарвис спустил флаг и сдался.
– А… а десант?
– Уцелевшие солдаты сложили оружие. Сейчас идет подсчет пленных. Их слишком много… кстати, маркиз! Вы ведь сюда по морю не пешком пришли?
– Меня ждет бриг!
– Вот и отлично! Заберите с собою пленных офицеров десанта, хорошо?
Осень 1796 года. Лондон
Подъехавшая к зданию больницы Святого Христофора коляска притормозила около главного входа. Неторопливо вышедший из нее джентльмен важно проследовал внутрь. Доктор Джеймс Кларк никуда не спешил. Прошли уже те времена, когда он, совсем еще молодым человеком, поспешал к своим больным. Жизнь устроилась и вошла в свою колею. Помочь всем и каждому – дело, конечно, благое, но… труднодостижимое. Да и не каждый требующий помощи больной таковой заслуживает. Есть среди них люди достойные, к которым сам доктор Кларк относился с подобающим их положению уважением. Вот на этих пациентов и распространялось все внимание доктора.