Гамп и компания (Грум) - страница 3

Папа Буббы не знал, что именно произошло дальше, но что бы ни произошло, все окончательно пошло прахом. Перво-наперво уволился лейтенант Ден. Папа Буббы говорит, что видел, как он отъезжал в большом лимузине вместе с дамочкой в туфлях на шпильках и в светлом «битловском» парике. При этом Ден размахивал двумя здоровенными бутылками шампанского. Затем мистер Трибл тоже уволился. Просто в один прекрасный день взял и ушел, после чего то же самое сделали все остальные на том основании, что им не платят зарплаты. В конце концов там остался только старина Сью, который как мог отвечал на телефонные звонки, а когда телефонная компания отключила все телефоны, Сью тоже ушел. Догадываюсь, он прикинул, что больше не может ничем быть там полезен.

— Я так понимаю, они взяли все твои деньги, Форрест, — сказал папа Буббы.

— Кто? — спрашиваю я у него.

— Да все они, — сказал он. — Ден, мистер Трибл, секретарши, рабочие из бригад и конторские служащие. Все они отсюда барахлишко таскали. Даже старина Сью. В последний раз, как я его видел, он выглядывал из-за угла здания, а под лапой у него был компьютер.

Да уж, вот это были и впрямь скверные новости. Я просто не мог поверить! Ден. Мистер Трибл. И Сью!

— Короче говоря, Форрест, — закончил папа Буббы, — тебя обгадили и в канализацию спустили.

— Угу, — говорю. — Только я там уже бывал.


Куда ни кинь, ничего с этим было не поделать. Так пусть они оставят себе, что взяли. Той ночью я сидел на одной из наших пристаней. Огроменный полумесяц поднялся над проливом Миссисипи и вроде как завис над водой. Я думал о том, что всего этого бы не случилось, если бы мама не умерла. Еще я думал о Дженни Каррен — как она там теперь с малышом Форрестом, моим сыном? Ведь я обещал ей мою долю в креветочном бизнесе, чтобы у малыша Форреста была малость деньжат, если ему когда-то потребуется на них опереться. И что мне теперь делать? Ведь я разорен. Ободран до нитки! Это плевое дело, когда ты молод и у тебя нет никаких обязательств. Но черт побери, теперь мне уже за тридцать, и я хотел сделать что-то хорошее для малыша Форреста. А что получилось? Я опять все запорол. И так всю мою жизнь.

Я встал и прошелся к концу пирса. Полумесяц по-прежнему просто болтался там над водой. Мне вдруг захотелось плакать, и я перегнулся через одну из деревянных свай, что держат пирс. Будь я проклят, если чертова гнилая свая не переломилась и не полетела в воду, увлекая меня за собой. У, черт. Опять двадцать пять — стою как последний дурак по пояс в воде. Мне тогда уже было на все наплевать. Даже если бы ко мне вдруг подплыла акула и с костями меня стрескала. Но никакая акула ко мне не подплыла, а потому я побрел к берегу и сел там на первый же автобус назад до Нового Орлеана. На свой пост в заведении со стриптизом я заступил вовремя.