Разумеется, автомобилей там было сколько душе угодно. Зевающие частники, вышедшие на ночной промысел, предлагали нагруженным пассажирам, только что покинувшим теплый поезд, отвезти их в любом направлении.
Я выбрала темный "жигуленок" и постучала по капоту, привлекая внимание водителя, о чем-то совещавшегося с коллегами возле стоянки.
Тот быстрым шагом подскочил ко мне, распахнул дверцу своей колымаги и царским жестом указал мне на сиденье:
- Прошу!
Я залезла внутрь и протерла рукавом плаща стекло.
- А где ваш багаж? - осведомился шофер.
- Я привыкла путешествовать налегке. - Водитель хмыкнул и занял свое место:
- Куда поедем? - Я продиктовала маршрут.
Шофер обернулся и с удивлением посмотрел на меня:
- Там же нет домов поблизости.
- Ну и что?
- Хм. Это вам обойдется...
И, пять секунд пошевелив мозгами, шофер назвал цифру, составляющую на сегодняшний день приблизительно минимальный месячный оклад.
- Хорошо, хорошо, только побыстрее, пожалуйста, - попросила я. - У меня свидание, а мой приятель не любит, когда я опаздываю.
Шофер расхохотался и, пообещав довезти с ветерком, всунул кассету в магнитофон.
Из утопленных колонок раздались жуткие звуки которые сейчас принято именовать русским шансоном.
"Уж под это я точно не засну", - подумала я и закурила "Кэмел".
"Жигули" летели по ночному городу, оглашая окрестности хриплым ревом магнитофона.
Через сорок минут мы были у цели.
- Вот здесь, пожалуйста, - попросила я шофера, когда автомобиль приблизился к особняку.
Расплатившись, я выбралась из машины, стараясь не очень громко хлопнуть дверцей.
Обогнув справа громаду особняка религиозно-культурного братства, я вскоре набрела на тропинку, уводящую в центр парка.
Этот зеленый островок некогда принадлежал известному купцу Семибарсову.
Купчина явно стремился украсить свою непростую жизнь, и его предпочтения имели уклон в восемнадцатый век: Семибарсов расширил лужу посреди парка до размеров внушительного озера, соорудил в центре него остров и установил там ротонду с колоннами.
Говорили, что финансист любил в жаркий летний день возлежать в беседке в компании дам полусвета, обнаженный и украшенный венком из виноградных лоз.
Вскоре купец спился, очень переживая из-за своих неудач в мукомольных спекуляциях, и наследники едва не передрались из-за его имущества.
Их примирила нагрянувшая - как это всегда бывает, не вовремя революция, национализировавшая остатки состояния заодно с парком.
На его отшибе был разбит пионерский лагерь, а сам парк, наполовину вырубленный во время войны, сейчас хирел и потихоньку дичал.