Кортни глубоко вдохнула и на выдохе призналась:
— Те чувства, которые я сейчас к тебе испытываю.
Его губы вдруг искривила плутовская усмешка. Он обошел стол и остановился совсем близко от Кортни.
— Вот как? И что же это за чувства?
Роковые слова замерли у нее на языке. Как ни странно, под насмешливо-высокомерным взглядом Райли здравый смысл вдруг вернулся к Кортни, и это помогло ей удержаться от признания.
— Забудь об этом. — Она тоже улыбнулась. — Твое самомнение и без того непомерно велико, я не собираюсь увеличивать его еще больше.
Райли рассмеялся и привлек ее к себе. Поцеловав ее в губы — нечего и говорить, что этот поцелуй отнюдь не остудил жар, который снова начал растекаться по венам Кортни, — Райли посмотрел на нее сверху вниз. Нежность в его взгляде, казалось, озаряла его лицо теплым светом, смягчая черты.
— А никто и не говорил, что в этом должен быть смысл.
Кортни сглотнула. Не может быть, чтобы мы имели в виду одно и то же, подумала она, это невозможно. Но нежность, с которой Райли ее обнимал, поколебала уверенность Кортни. Нет, его глаза, слова, руки не обещали любви до гроба, однако у Кортни возникло стойкое подозрение, что не она одна находится во власти иллюзии — иллюзии влюбленности.
Кортни застегнула на запястье браслет, позаимствованный у бабушки, и в последний раз окинула критическим взглядом свое отражение в зеркале. Как ни странно, выглядела она довольно спокойной, со стороны и не скажешь, что в действительности она — сплошной комок нервов.
Большая часть гардероба Кортни осталась в Денвере, а летние вещи, которые она привезла с собой, не годились для торжественного выхода. Если бы свадьба проходила днем, Кортни еще могла бы выбрать что-то подходящее из своих легкомысленных нарядов, но после пяти часов вечера требовалось нечто более элегантное. Поэтому в пятницу Кортни отправилась по магазинам. С десяток понравившихся ей платьев пришлось отвергнуть, потому что они не вписывались в ее бюджет. Кортни уже была близка к отчаянию, когда в одном из бутиков наконец набрела на изящное льняное платье без рукавов, которое продавалось с большой скидкой. А когда она увидела изящные черные босоножки на высоком каблуке, то мгновенно забыла о режиме экономии. Поторговавшись, Кортни сумела немного сбить цену, однако то, что она сэкономила на босоножках, ушло на покупку вечерней сумочки, отделанной бисером.
Кортни повернулась перед зеркалом, проверяя, не растрепались ли волосы, уложенные в элегантный узел. Она провозилась с прической почти час, за это время у нее не раз возникала мысль оставить самостоятельные попытки и бежать в ближайшую парикмахерскую, но ее удержала мысль о дополнительных расходах. И вот теперь она готова. Если бы еще не дрожали руки… Волнение Кортни было вызвано не только предстоящей встречей с родней Райли, отчасти в ее состоянии был повинен сам Райли. Он недвусмысленно дал понять, что Кортни окажется в его постели сразу же, как только приличия позволят им уйти со свадебного банкета.