— Ой, мамка-а!
Быстро уцепился руками и, бросив удочку, сиганул на берег.
— Да что там у тебя? — негромко и спокойно донеслось из кустов, с другой стороны омута.
— Да сом огромадный потащил!
— Да врешь? — кричит Генька Морозов.
— Да ей-богу!
— Да где?
— Да в омуте!
— Да как?
— Да никак, удочку на дно утащил.
— Да покажь! — Генька выскочил из кустов, прибежал, глаза вытаращил.
— Да смотри… — Удилище спокойно лежало на воде рядом с корягой.
— Да брешешь ты все!
— Сам брешешь!
Удочку достали, и рыбалка продолжалась.
Недалеко от берега нарушил тишину громкий всплеск, и по темной воде разбежались круги. Неожиданно вода стала бурой, вокруг все потускнело, будто тень опустилась на лес. В камыше за кустами и деревьями солнца не видать, хотя вроде бы до вечера далеко и уходить рано еще. Юрка резко свистнул. Громко стали окликать друг друга. Вскоре все вышли и собрались на просторной полянке. Тут-то и увидели над ремой черную тяжелую тучу, ползущую по небу бурым медведем с вытянутыми лохматыми лапами. Она закрыла солнце и заполонила уже половину неба. Потемнела и зарябилась холодной чешуей вода в омуте. Генька стал сговаривать вернуться в Ижовку. Без спора согласились.
Быстро смотали удочки, гуськом пошли по прибрежной тропке. Сквозь поредевшие кусты открывалась степная равнина. Вдали вытянулись летние фермы и скотные дворы.
Еще несколько минут назад было вроде посветлее, а сейчас в рему будто заползла ночь. Кусты стали черными. Вдалеке полосовали мир острые молнии, разламывали небо огненными трещинами и стрелами вонзались в землю. Сизая туча надвинулась и повисла над ремой.
Треснул гром, грохнул раскатами, и забуйствовало вокруг.
Казалось, что не выдержит небо и вся эта черная тяжесть рухнет вниз, придавит землю.
Дальше пацаны идти испугались, присели под деревом.
Рванул сильный ветер, и лес склонился в диком поклоне. Оглушительно громыхнуло еще раз, и тут-то мир совсем взбунтовался и заревел, зарычал, забушевал. Безумный лес растрепался, ломался с треском сухостой, летели сучья и ветки.
Земля вздрагивала и гудела.
Огромные пыльные вихри поднимались над степью и уносились высоко в небо. Оторвались и взлетели вверх крыши ферм и скотного двора, в мгновение разлетелись в стороны. Пятистенный домик пастухов и скотников перевернулся набок и покатился, рассыпаясь по бревнам.
Все виделось, как на цветной картинке, в неожиданных озарениях и вспышках молний.
Ребят охватил страх. Не сговариваясь, бросились на землю, обняли кусты, чтобы не унесло вихрем. Кто-то с испугу неистово крестился и причитал. Толком не понять, откуда такое дикое наваждение.