— Спасибо вам, — сказала я.
— Не за что. Рада помочь, если есть возможность.
Мне показалось, что она еще чего-то ждет от меня. Может быть, денег? Трюк, однако, несложный. Я заказала всего-навсего кофе, тип разглядывал меня без всякого стеснения, а потом сказал фразу, которую говорит всем подряд: „Вы правы“, — желая положить в карман чаевые. Есть фразы, которые всегда ко двору: „Любите друг друга“, „Счастье не за горами“, „Вы правы“. Мне захотелось с милой улыбкой вывести ее на чистую воду.
— А что еще прочитал у меня в мыслях ваш муж?
На лице у нее отразилось недоумение, и она оглядела парковку, ища его взглядом.
— Он вам что, не сказал? — удивленно спросила я.
— Сказал и просил не говорить вам.
Так и есть. Мелкое вымогательство. Я хлопнула дверцей и заперлась изнутри. Барменша выглядела расстроенной, и это самое меньшее, что можно было сказать. На миг у меня возникло опасение, уж не из тех ли отвратных субчиков ее муж, что может и поколотить, если она вернется с пустыми руками. Я немного опустила стекло.
— Вы, кажется, огорчились. Есть причина?
Она еще раз обвела взглядом стоянку и шепнула:
— Езжайте туда потихоньку.
— Куда?
Она посмотрела на меня так, словно я самая тупая кретинка из всех, что попадались ей на этой автостраде, где можно встретить идиотов со всего света. Минуту поколебавшись, она прошипела, явно испытывая ко мне ненависть, ведь я вынуждала ее врать мужу:
— Куда-куда? В Италию!
И прежде чем я успела хоть что-то ответить, убежала прочь.
Я тоже рванула с места.
Спать расхотелось. Первый раз в жизни я ехала ночью, и на темноту мне было наплевать. Я включила радио. Франс Галь шептала: „Конечно, и теперь смеемся мы, как дети, глупым шуткам… Но не так, как встарь..“
Я невольно перевела дух и села поудобнее. Мне было на удивление хорошо.
Впервые подумала: отлично, что девочки ушли из дома. Почувствовала себя молодой и легкой, будто не ходила трижды с животом. Вообразили тоже! Раз называете меня мамой, по-вашему, я была мамой всегда? Вы, что ли, меня окрестили и произвели на свет? „Я сделал тебя матерью“, — напоминал Марк, если я забывалась в пылу ссоры. И кого мне за это благодарить? Его или все-таки дочек, слушающих со снисходительными улыбками, стоило вспомнить что-то из тех времен, „когда мне было столько же, сколько сейчас вам“? Обычно они ласково и осторожно повторяют: „Знаем, знаем, мама…“, словно пытаются успокоить больную, у которой из-за высокой температуры начался бред. Полно, лапочки, ничего вы не знаете. Вы пришли в мир, полный стариков: ваши родители, дяди и тети, соседи, учителя, продавцы, врачи, не говоря уж о дедушках, бабушках, родных и неродных, которым нужно уступать место в автобусах. Но бывают мгновения, когда вдруг ощущаешь себя легкой, неподвластной старости, что таится внутри каждого с момента рождения. Появляясь на свет, мы не сильно отличаемся от тех, кто нас здесь ожидает. Хотя это не очевидно. Если бы вы знали, до чего уныло и неизбежно будущее! Если бы вы знали, сколько у вас впереди очередей в супермаркете, несправедливых начальников, неоплаченных счетов, бессонных ночей, ранящих слов, друзей-преда-телей, детей-отступников, несчастных случаев, неизбежных войн и резни по телевизору, соседей, что шумят за стеной. Сегодняшний вечер — вечер пробега по автостраде. Стемнело, вокруг никаких пейзажей, в сумке нет телефона, на дороге — прохожих, в багажнике — чемодана, рядом не дремлет собака, нет записки в пустом кармане, нет ничего.