Фоторепортер пытался снимать в ограниченном пространстве, а маленький и более проворный, чем его шеф, синьор Ломбарди, слишком тучный и потому с трудом пробирающийся по подземным лабиринтам, первым добрался до гробницы и уже делал в блокноте заметки, засыпая Толбота вопросами.
Антония прислонилась к стене, испытывая благоговение при мысли, что сейчас, возможно, увидит маленькую комнату, в которой никто не бывал вот уже две с половиной тысячи лет.
Вход в гробницу когда-то преграждала бронзовая решетка, которая теперь была снята и поднята наверх, где ее должны были осторожно почистить, прежде чем установить на прежнее место.
Теперь Толбот и его спутники стояли в потайной комнате, где нашел упокоение какой-то высокопоставленный вельможа, возможно этрусский, живший в третьем или четвертом веке до нашей эры.
В тусклом свете фонаря мало что можно было разглядеть, поскольку здесь еще предстояло осторожно смести пыль, скопившуюся за две с половиной тысячи лет и плотным покровом укутавшую все вокруг. Прах умершего вельможи покоился в мраморном саркофаге, крышку которого украшала лежащая статуя покойного. Фигура, даже очищенная частично, была словно живая. Она изображала мужчину, приподнявшегося на локте и свободной рукой принимающего кубок из рук невидимого слуги.
— Удивительно! Невероятно! — восклицал музейный служащий. — Это открытие, синьор Друри, сделает вас знаменитым.
— Здесь еще столько работы, — возразил Толбот.
Фотограф продолжал щелкать фотоаппаратом, но Толбот сказал, что Стефано сможет передать ему более качественные изображения.
— Он даст вам для опубликования снимки после того, как их изучат в музее, — заверил корреспондента Толбот.
Антония поняла, что ее рисунки вместе с фотографиями могли быть хорошим подспорьем для Толбота. Каменные стены помещения были украшены имитацией деревянных балок и прочих фрагментов внутреннего убранства, характерного для домов этрусков. После того как пыль аккуратно сметут, взору ученых откроется много любопытных подробностей из повседневной жизни этрусков.
Она пожалела, что не захватила с собой альбом.
Процессия двинулась в обратный путь по подземным переходам и, наконец, снова оказалась на поверхности. Все радостно щурились под ослепительным послеполуденным солнцем.
Антония оглядела перемазанные в земле лица своих спутников и, поняв, что сама вряд ли выглядит лучше, поспешила к машине Клео, намереваясь найти какую-нибудь салфетку, чтобы стереть с лица следы путешествия по тоннелю.
Вдруг машина медленно двинулась с места, немного проехала вперед и… опрокинулась в большой котлован. Все закричали, поднялась суматоха. Люди кинулись к котловану. Толбот, беседовавший с кем-то у входа в тоннель, обернулся и тоже помчался к месту аварии.