Толбот отмахнулся от возражений:
— Если он согласится, мы сумеем сделать так, чтобы у него был дом получше. Настоящий дом, в городе или где он захочет.
— А как насчет разрешения властей? — не сдавалась Антония. — Его легко получить?
— Несложно, — пожал плечами Стефано, — если знаешь нужных людей.
— Думаете, Лучано позволит вам разрушить его дом? — с сомнением спросила Антония.
— Мы надеемся, что он согласится, если вознаграждение будет достаточно большим, — уверенно заявил Толбот.
— Вы знаете его условия?
— Мы не сильно продвинулись в переговорах, — признался археолог. — Сейчас это твердое «нет», но мы надеемся убедить его дать согласие.
Вечером, когда работа была закончена, Толбот пригласил Антонию и Стефано сопровождать его, и они на машине отправились к лачуге Лучано.
— Хочу, чтобы вы познакомились с его семьей, — объяснил Толбот.
Домик и впрямь являл собой жалкое зрелище, и Антония подумала, что юный итальянец, на которого легла непосильная ответственность содержать всю семью, должен двумя руками ухватиться за возможность получить новый хороший дом.
Лачуга, построенная из разнородных каменных плит и деревяшек, казалось, прилепилась к склону холма. Внутри царила идеальная чистота, стены выкрашены белой краской, щербатый стол и стулья выскоблены до блеска, на полу чистые соломенные циновки.
Стефано представил Антонию синьоре Понтелли, маленькой сухощавой женщине с изрезанным морщинами лицом цвета опавшей листвы. Кроме нее, в доме находились две девушки, Мартина и Эмилия. Одной на вид лет восемнадцать, другая на пару лет младше. У обеих прекрасные темные глаза и густые почти черные волосы.
— Где Лучано? — спросил Стефано.
— Работает, — услышала Антония ответ матери.
И тут до нее дошло, зачем Толбот и Стефано взяли ее с собой. В отсутствие Лучано двоим мужчинам невозможно войти в дом, где находятся его сестры.
Даже в таком бедном жилище нашлось немного вина, которое было радушно предложено гостям и выпито с добрыми пожеланиями. Антония прониклась состраданием к обездоленной семье, в голове у нее роились планы по улучшению их жизни. Прежде всего она бы могла подарить девушкам, Мартине и Эмилии, новые платья вместо полинялых ситцевых лохмотьев, в которые они одеты.
Когда они покинули дом и вернулись к машине, Антония обратилась к Толботу:
— Чем занимаются эти девушки? Они не работают?
— Лучано не позволяет, — ответил Стефано.
— Почему? В чем дело?
— Он, видите ли, гордый. Он глава семьи, и его сестры не должны покидать дом, пока не выйдут замуж, — объяснил Стефано.
— Но это же средневековье! — воскликнула Антония. — Он настоящий феодал.