— Пару недель назад ты говорила совсем другое. Убеждала меня дать Клео как следует нагуляться.
— Ну, иногда нужно побыть с ней, а иногда оставить в покое, — довольно неубедительно возразила Антония.
Она понимала, что противоречит сама себе. Но ведь это было до того, как на горизонте появился итальянский граф.
— С Клео я никогда не бываю уверен, что встречу радушный прием, — продолжал размышлять вслух Роберт. — Мне часто кажется, что я пришел не вовремя, как раз когда она одерживает очередную победу.
— Это, наоборот, очень подходящий момент, — заверила его Антония.
Воодушевленная удачной продажей двух картин, Антония увлеченно работала до возвращения Филиппа.
Вернувшись в отель и переодевшись к ужину, она спустилась в бар, чтобы присоединиться к Филиппу, и с удивлением увидела его оживленно беседующим с Толботом. Мужчины с бокалами вермута в руках весело смеялись, но при появлении Антонии успокоились, заказали аперитив и присели за соседний столик.
Антония задала Филиппу несколько вопросов о поездке, и он принялся рассказывать забавную историю, которая произошла с ним в Неаполе.
— Я как раз говорил об этом Толботу, — объяснил он, но Антония подозревала, что причина их веселья совсем иная.
Толбот остался ужинать с Филиппом и Атонией, но говорили за столом в основном мужчины. Антония горячо надеялась, что Филипп не попытается снова оставить ее с Толботом наедине. Но в этот раз Филипп был совершенно ни при чем, и именно Толбот предложил спуститься в кладовую и посмотреть последние находки. Филипп выразил свое восхищение тем, с каким мастерством созданы найденные чаши, декоративные плиты, вазы и другие вещи.
— Ты этого еще не видела, Антония. — И Толбот указал на фрагмент ожерелья, которое подвергалось очистке.
— Золото? — спросила она, рассматривая три украшенных орнаментом полукруга, прикрепленные к изогнутому куску металла.
— Да. Мы можем провести лишь грубую очистку. Музей в Перудже закончит ее и поместит фрагмент в своей коллекции.
В голосе Толбота слышалась гордость. Другие люди, например Роберт и уж тем более Клео, никогда не поймут, почему Толбот готов посвятить всю свою жизнь этой работе. Но Антония понимала. Он словно скалолаз, который стремится к вершине лишь потому, что на свете есть горы и их надо покорить.
— Как продвигается дело с тоннелем под домом Лучано? — поинтересовалась она.
— Медленно. Но мы и не ожидали быстрых результатов. Почему бы тебе не приехать завтра и не взглянуть самой? Ты могла бы сделать несколько рисунков, если мы сумеем обеспечить достаточное освещение. А я думаю, нам это удастся.