— Не знала, что у тебя сложилось такое впечатление. Я сказала только, что, возможно, уеду куда-нибудь с Филиппом.
— Но потом передумала.
— Нет, это крестный так решил. У него дела в отеле. А я почти весь день провела в студии.
— А потом поехала к Понтелли. Зачем?
— Мне кажется, что это тебя не касается, но я отвечу. Мне хотелось посмотреть, что представляет собой их жалкая лачуга и как им там живется.
— Ты удовлетворена, что их не поселили в хлеву?
— Сейчас да. Но надеюсь, ты выполнишь свое обещание и найдешь для них более подходящее жилье?
— Это было не мое обещание, а местных властей, — прорычал Толбот.
— Ясно. То есть ты умыл руки и забыл о Лучано и его семье, после того как получил что хотел.
— Не понимаю, почему ты так озабочена их судьбой.
— Возможно, я не настолько увлечена древними цивилизациями, чтобы не думать о проблемах людей, которые живут сегодня.
— Понтелли должны быть счастливы, что у них есть такой отважный защитник.
Они проехали еще пару миль, прежде чем Толбот заговорил:
— Ты можешь дружить с Понтелли, но держись подальше от Стефано. Он прекрасный помощник, но у него масленый взгляд, и он считает себя большим повесой.
— Еще один Казанова? Не думаю, что мои знакомства должны тебя беспокоить.
— Но я беспокоюсь. Это я познакомил тебя со Стефано, Лучано и его семейством.
— И теперь ты считаешь своим долгом защитить меня?
— Ох, Антония, ради бога, будь реалисткой!
— Давай не будем больше об этом, — вздохнула она. — Мне не нравится, когда водитель нервничает за рулем.
Толбот метнул на нее убийственный взгляд и сосредоточился на дороге.
Оставшуюся часть пути они проделали в молчании, и Антония подумала, что легко могла бы избежать этой бурной сцены, если бы вспомнила, что Толбот наверняка проедет мимо дома Понтелли, возвращаясь домой. Надо было пораньше уехать либо не выходить из дома. Тогда бы он не узнал, что она вообще была там.
За ужином она предоставила Филиппу и Толботу вести беседу, изредка вставляя слово, чтобы крестный ничего не заподозрил. Но когда они закончили ужин и вышли во двор выпить кофе, Филипп вдруг воскликнул:
— А почему бы вам обоим не сходить куда-нибудь вечером? Я слышал, здесь устраивают концерты прямо под открытым небом.
Антония взглянула на Толбота, который старательно отводил взгляд.
— Думаю, у Толбота есть еще работа, — произнесла она самым любезным тоном, — а я собиралась пойти в кафе, поболтать с моими скандинавскими друзьями.
Антония извинилась и вышла из отеля. Чтобы подтвердить свою легенду, ей волей-неволей пришлось дойти до Корсо Ваннуччи. Оказавшись у великолепного Дворца приора и Большого фонтана, которые она столько раз рисовала, Антония миновала многочисленные кафе и направилась к Этрусским воротам — это место всегда действовало на нее умиротворяюще. В бурную историю Перуджи, когда страсти были столь неистовы, а кровопролития столь часты, что ступени собора приходилось омывать вином и заново освящать, можно было окунуться и сейчас, если суметь уловить шепот древних стен, выбалтывающих свои секреты, когда вы проходите мимо.